Так, например, Кромер в труде «О происхождении и деяниях поляков» (1555 г.), рассказав, в соответствии с сарматской концепцией, о переселении славян из Сарматии в Польшу, Чехию и «Руссию», оттуда в Паннонию, и, наконец, из Паннонии в Далмацию и Иллирию, при интерпретации легенды о Чехе, Лехе и Русе столкнулся с большими трудностями, ведь в ней говорилось о переселении славян с юга на север, а отнюдь не в обратном направлении[275]. Это обстоятельство, как и целый ряд других особенностей легенды, воспроизведенной Кромером на основе пролога из «Великопольской хроники» и труда Пикколомини, заставили польского историка проявить в ее отношении изрядную долю скепсиса. Критический дух ренессансного автора в отношении легенды ясно проявляется в следующих строках: «Прибыли ли эти князья со своими народами в эту страну из других мест, или же они унаследовали другие места и пришли к родственным себе народам, которые издревле этой землей владели, или же они сами некогда напали на государство этих народов, или же их сюда пригласили, когда они шли из других земель, — когда все это случилось и откуда сами они происходят, все это почти неизвестно»[276].
Пытаясь примирить господствующую концепцию сарматского происхождения славян с историей хорватских братьев, Кромер и некоторые другие авторы отвергали сюжет о хорватской прародине трех княжичей, а также — вслед за Ваповским — датировали переселение 550 г., что, по их мнению, соответствовало информации византийских источников о славянских миграциях. В то же время (что было весьма характерно для протонационального дискурса эпохи) с помощью легенды о Чехе, Лехе и Русе нередко пытались интерпретировать славянизацию тех или иных регионов Европы. Подобное использование легенды наблюдается, к примеру, в трудах Стрыйковского, объяснявшего с помощью сюжета о Русе (потомке Мосоха) расселение славян на территории будущего Московского царства, и Папроцкого, полагавшего, что Лех подчинил славянам (славянизировал) будущие западнославянские территории на Балтике[277].
Если сарматизм был визитной карточкой польского историописания, то так называемая иллирская (иллирийская) идеологема (иллиризм), связывавшая происхождение (южных) славян с иллирийцами, была господствующей в южнославянской историографии XVI–XVII вв. Встраивание в иллирскую идеологему сюжета о Чехе, Лехе и Русе впервые осуществил далматинский гуманист уроженец г. Хвар Винко Прибоевич, автор речи (oratio) «О происхождении и славе славян» (1525 г.), опубликованной в 1532 г. Прибоевич, некоторое время пребывавший в Кракове, был знаком с трудами чешских и польских историков, из которых почерпнул историю о Чехе, Лехе и Русе. Родину трех братьев он размещал в Далмации, отождествляя замок Псари (резиденцию Чеха) со своим родным островом Хвар (Фарос)
