Старик поднял взгляд на посетителя, тот широко улыбался:
— Важно вести дела так щепетильно, как это принято в Ордене. Я впечатлен.
— Мы знаем свое дело. Хорошо знаем. Поэтому предлагаю говорить прямо. Сколько вы хотите за информацию о беглых номерах, мастер ан Безер? Орден достойно вам за нее заплатит.
Галай щелкнул пальцем, и посетовал:
— Тут вы промахнулись, хотя ваше предложение говорить напрямую мне нравится. Дело в том, что я не хочу их сдать. — Он выдержал паузу и со значением добавил. — Я хочу их купить. Понимаете?
Старик неуверенно кивнул. Колени, бедные колени. Он перевел взгляд на список, посмотрел на номера и добавил:
— Нет, все же не понимаю. Вы хотите купить двух беглых Неприкасаемых? Двух, нарушивших Кодекс Ордена? Двух бойцов, чей предыдущий владелец — мертв? Вам действительно нужна такая покупка?
— Вот такой я человек, — всплеснул руками ан Безер. — Люблю приключения.
— То есть вы из тех, кто покупает гнилое мясо, когда хочет есть? — спросил старик.
— Я человек дела, я и не такое покупаю. Лишь бы устроила цена, знаете ли.
Такие предложения в тесной келье Торгового поста еще не звучали.
А ведь он прожил здесь столько лет. Так много, что стал частью этого темного уголка. Ожившим чучелом. Его послушников, олицетворяющих мощь и непоколебимость Ордена, меняли раз в год, а сколько десятилетий он тут сидит? Скольких из тех, кто ночевал в соседней каморке, уже забрала Пустыня, пока он делал важный вид и гордился тем, чему отдал свою жизнь?
— Считайте меня просто большим затейником, — напомнил о себе Галай. Старик очнулся.
— У меня другое предложение. Давайте я сейчас позову воспитанников Ордена, которых вы видели у двери, и мы вместе узнаем, где вы видели столь порченный товар.
Брови Галая подпрыгнули в изумлении:
— Это вы бросьте. Здесь вам, знаете ли, не дикий север. Закон в Содружестве — не пустой звук.
— Сокрытие беглого Неприкасаемого, молодой человек, это преступление. Нарушение закона Ордена.
— Есть тонкость, как бы. Законы Содружества на вас распространяются, а вот ваши... Ну, вы понимаете.
Старик понимал. Слишком хорошо понимал. Видел, как меняется мир. Как меняется он сам. Боль в коленях опять напомнила о себе, и торговец подумал о знахаре, что жил у Ботанического сада. Война взвинтила цены даже там, куда и не добиралась. Просто потому, что шла где-то, просто потому, что давала повод. Лекарь требовал за лекарства все больше. Того жалования, что возил курьер, скоро станет недостаточно.
