Джонни оглянулся в поисках Трейси. Но вместо этого увидел Руби. Она смотрела на них обоих, и Джонни вдруг понял, что фигуры на доске переместились сильнее, чем он сознавал. В игру вступила новая фигура.
Он почувствовал, как Майк Шапиро подталкивает его, и взялся за серебряную ручку. Они вместе вынесли Старика на солнце.
Ручка врезалась ему в ладонь под тяжестью гроба. Уже после того, как гроб опустили, он продолжал массировать руку. Насыпь свежей земли покрыли одеялом цветов и ярко-зеленой искусственной травой. Все постепенно разошлись, но Джонни продолжал стоять с непокрытой головой. Наконец Руби коснулась его руки.
- Пошли. - Голос ее звучал негромко, но язвительно. - Ты выставляешь себя на посмешище.
Бенедикт и Трейси ждали в церковном дворе под соснами, они пожимали руки и негромко разговаривали с участниками похорон.
- Вы, конечно, Руби. - Бенедикт взял ее за руку, слегка улыбаясь, вежливо и обольстительно. - Те восхищенные рассказы, которые я слышал, уступают действительности. - Руби раскраснелась, она, как бабочка, расправила на солнце свои крылья.
- Джонни, - повернулся к нему Бенедикт, и Джонни был удивлен дружеским теплом его улыбки и крепким рукопожатием. - Майкл Шапиро сказал, что ты принял условия завещания отца, ты подписал гарантию. Это замечательная новость. Не знаю, что бы мы без тебя делали в "Ван дер Бил Дайамондз". Ты один сможешь вытащить компанию из трудностей. Я хочу, чтобы ты знал: я тебя во всем поддерживаю, Джонни. Теперь я собираюсь больше заниматься делами компании и помогу тебе всем, чем смогу.
- Я знал, что смогу полагаться на тебя, Бенедикт. - Джонни принял вызов так же точно, как он был послан. - Думаю, все будет в порядке.
- В понедельник у нас собрание, а в четверг я возвращаюсь в Лондон, но надеюсь, до того мы сможем пообедать вместе - ты и твоя очаровательная жена, разумеется.
- Спасибо. - Руби поняла, что Джонни собирается отказаться, и быстро прервала его. - Мы охотно придем.
- Ты ведь собирался отказаться? - Она сидела, подвернув под себя ноги, на пассажирском сидении "мерседеса" и смотрела на него раскосыми глазами персидской кошки.
- Ты чертовски права, - угрюмо кивнул Джонни.
- Почему?
- Бенедикт Ван дер Бил - это яд.
- Это ты так говоришь.
- Да, это я так говорю.
- Может, ты ревнуешь? - Руби зажгла сигарету с золотым обрезом и выпустила дым сквозь сжатые губы.
- Великий Боже! - Джонни коротко рассмеялся, потом они замолчали и смотрели вперед.
