Из склепа донеслись выстрелы – два, после паузы еще один – контрольный.
— Не договорился Вейль, – сказал, вздрогнув, «Девять».
Шеф вышел не сразу, возможно обыскивал несговорчивого оппонента и дозаряжал свой «лебель». Да и выглянул с осторожностью. Впрочем, когда подошел к подчиненным, физиономия была абсолютно сонная.
— Все. Можно возвращаться.
— Нет, не все, – машинально возразила Катрин.
Язык-то следовало попридержать, но ощущение что все непоправимо изменилось, оказалось слишком внезапным и острым. Впрочем, слом оказался настолько разительным, что и толстокожие «Цифры» в панике завертели головами. Если уж и парни, ничего в жизни не видевшие, кроме стандартных профессиональных тренировок, условной борьбы с неусловными террористами, и судящие о Непознанном по просмотру нелепо выдуманных фантастических блокбастеров, учуяли смену дыхания предутренней ночи…
— Шеф, сейчас что-то будет, – промямлила Катрин. – Кстати, вы чалму в склепе забыли.
— Не забыл. А что будет? – слегка заинтересовался Вейль…
Это началось где-то далеко. Кажется, на западе, за Нилом, там, где…
Катрин не знала что именно «там». Но по городу прошла судорога. Еще царила темнота, рассвет только наметился и вызревал, и когда умирающую ночь передернули конвульсии, когда тени минаретов на миг исказились подобно согнутым ужасом гвоздям, в тот краткий миг в переулках завертелись тысячи мелких вихрей; они взметнули пыль и мусор, ищуще заскользили вдоль стен и заборов. Крошечные вездесущие смерчи-самумы истаяли так же быстро, как и возникли. Странная тишина заставила насторожиться бодрствующих горожан, верблюды и лошади на улицах сбились с шага, кошки с шипением шмыгнули в дома. И тогда вновь подали голос каирские псы – это был ни лай, и не вой, они скулили на беду – все, сколько их было, облезлые и сытые, бродячие и дворовые, охотничьи и сторожевые. И не выдерживая этого жалобного звука, закричал человек. На спятившую собаку ли он негодовал, на бросивших город высокомерных беев, на чуждых французов, внезапно оказавшихся у стен города? Или на свою несчастную судьбу? Ему ответил крик соседа, и ширящийся вопль кварталов покатился по городу, сливаясь в вой самого Каира – площадей и улиц, кварталов и прудов, мавзолеев и крепостных стен . Это было жутко.
Кладбище аль-Караф тоже выло. Голосов живых здесь было меньше чем в благополучных кварталах, но может быть, безмолвно кричали и мертвые? Тонкая пыль осыпалась со стен склепов – от крика ли, от ветра ли? – не спешила ложиться на землю, крутилась легчайшим прахом, пудрила лица замерших «археологов». «Цифры», одинаково разевая рты, силились что-то сказать – не получалось.
