— А что он говорит? — спросил Саша.
— Он, конечно, все отрицает. Говорит, что имеет в Москве влиятельных друзей из военных — это похоже на правду.
— А что рассказывает обслуживающий персонал о той вечеринке, которую устроил киноактер?
— Они ничем не могут помочь. Они хорошо знают киноактера, он там иногда бывает, но они не заметили, чтобы он имел что-нибудь общее с Мэлори или журналистом. В Венгрии вообще мало порядка, распустили всех…
— Димитров, у вас есть хороший шанс. Комитет доверяет вам очень деликатное дело. Если добьетесь успеха, вас хорошо наградят, а если нет… Впрочем, вам повезет, я уверен.
Саша взял конверт и осмотрел его. На конверте было написано: — Только для Александра Димитрова. Он вскрыл его и вытащил листок с машинописным текстом. Подписи на нем не было.
Роланд сидел в кресле и внимательно наблюдал. Саша, стараясь выглядеть невозмутимым, дважды прочел текст, свернул листок и спросил:
— Это касается только Дробнова? А двое других?
— Они вас не должны интересовать. Эти двое уже на пути в Найроби, с остановкой в Каире. Ими занимается наше бюро в Африке.
— А Дробнов?
— Он все еще в Цюрихе. Живет в отеле «Банхоор». Я отправил туда троих наблюдателей. Дробнов ждет визу для выезда в Южную Африку, это займет у него несколько дней. Вам должно хватить времени для выполнения полученной инструкции. — Он взглянул на часы. — Вам заказан номер в отеле «Мариенбад», по соседству с отелем «Банхоор».
* * *
На следующий день после отъезда Мэлори и Татаны Борис Дробнов решил предаться чревоугодию. Он знал о хорошем ресторане в Вене под названием «Пирамида». Туда он и отправился. Стол и еда были заказаны накануне по телефону.
После вкусного обеда в ожидании десерта Борис разговорился с американцем у соседнего столика. Он пригласил его на рюмку коньяка. Американца звали Гэвин Гаске, он был писателем и теперь праздновал окончание работы над романом. Борис старался поменьше говорить о себе и побольше слушать. Американец был разговорчив, рассказывал о новом романе, который был автобиографичен и заканчивался стихами о Вьетнаме. Борис был умиротворен, сидел откинувшись в кресле и с удовольствием слушал.
В ресторане существовала традиция: после еды клиенты могли полежать в шезлонгах в саду, при этом им подавался ликер за счет ресторана. Гаске предложил Борису полежать в шезлонге. В тени было прохладно, голос Гаске действовал усыпляюще, и Борис незаметно уснул. Американец поднялся, сделал кому-то знак рукой, и вскоре появился мужчина, он подошел к Борису, вытащил шприц и быстро сделал ему в руку укол.
