Большевикам не повезло — их мобилизация оказалась первой. Но потом крестьянину уже было с чем сравнивать. Как вы думаете, что сделал КОМУЧ, едва освоившись во властных креслах?
Корреспондент: Объявил мобилизацию?
Е. Прудникова: …и послал по деревням продотряды. И тут мужички почувствовали разницу. Красные все же больше агитировали, а белые при малейшем неповиновении присылали карательные отряды и вразумляли население порками и расстрелами. Были случаи, когда во главе отрядов нарисовывались помещики, недвусмысленно показывая, чья власть пришла. А тут еще самарское правительство заговорило о возобновлении войны с немцами. Так что, ощутив разницу на собственной шкуре, крестьяне и к мобилизации начинали относиться иначе. Например, в Мензелинском уезде Самарской губернии татарское население на первую красную мобилизацию ответило восстанием. А когда уезд всего несколько недель побыл под белыми, в Красную армию ушли почти все мужчины.
Впрочем, мобилизации объявляли все: красные, белые, повстанцы, даже бандиты, и те силой уводили людей в банды. И, как следствие, почти тут же началось массовое дезертирство. Причем большая часть дезертиров так и не добралась до фронта — удирали с призывных пунктов, из эшелонов или сразу же после получения оружия.
Корреспондент: Небось многие и в армию-то шли, чтоб винтовкой разжиться…
Е. Прудникова: Ну так конечно… Винтовка — вещь в хозяйстве полезная. Бежали они большей частью по домам, так что деревни кишели дезертирами. Местная власть с ними справиться не могла, а едва заслышав, что идет отряд по борьбе с дезертирством, они тут же перемещались в ближайший лесной массив. Кстати, именно им впервые дали прозвище, которое потом стали применять ко всем без исключения бандитам, — «зеленые».
Корреспондент: Отряды по борьбе с дезертирством — бывали и такие?
Е. Прудникова: Чего только не бывало!
Корреспондент: И как они работали, если дезертиры при их приближении разбегались?
Е. Прудникова: По-разному. Вот отряд, работавший в Орловской губернии, пришел в деревню. Они знали, что дезертиров там много — но деревня будто вымерла. Все же прокричали предложение добровольно явиться — естественно, без результата. Тогда предупредили, что в случае неявки будут описывать и конфисковывать имущество.
Корреспондент: А крестьянин к имуществу относится трепетно…
Е. Прудникова: Еще бы! Оно ему слишком тяжело достается. Впрочем, и тут отклика не было, но когда отряд на самом деле стал описывать имущество, уже через час бойцов пригласили на сход, который постановил: всем дезертирам идти на фронт. Против мирского приговора не попрешь, пришлось подчиниться. В деревне информация распространяется быстро, и по пути к отряду присоединилась толпа дезертиров из соседних сел, решивших опередить события. В результате отряд привел на сборный пункт 7 тысяч бойцов для Красной армии.
