Если я достоверно знаю, что из четырех сотрудников ГАИ три уголовника, я, скорее всего, поддам скорости. А там ситуация была именно такая.
Д. Пучков: Ну и сядете благополучно в итоге.
Е. Прудникова: Может быть, зато живой останусь.
Д. Пучков: У вас очень странное мышление в отношении государевых людей и того, что происходит. Если я бандит, я вам никаких бумажек показывать не буду. Я у вас все отниму и уйду.
Е. Прудникова: Отчего же и не показать? Проще отнимать будет. Дмитрий, вы не понимаете главного. Все, что вы говорите, — это для государства, в котором есть власть. В 1918 году власти не было.
Д. Пучков: Кто же присылал продотряды, кто их формировал?
Е. Прудникова: Одни продотряды присылали те, кто называл себя местной властью. Другие продотряды присылали заводы, третьи продотряды присылали банды, от белых тоже приходили фуражиры. Помните, как в «Чапаеве»: красные придут — грабят, белые придут — грабят, куда крестьянину податься?
Д. Пучков: Никуда, такая твоя судьба…
Е. Прудникова: Нет, крестьянин был не такой. Он пришел с империалистической войны, с винтовкой за спиной и фронтовым опытом. Если что — долго ли винтовку из-за спины в руки перекинуть? Как в песне поется: «Спаса со стены под рубаху снял, хату подпалил да обрез достал». И начал валить всех — красных, белых, а заодно и соседа, с которым десять лет друг другу морды били.
Д. Пучков: Какой бы он ни был, этот крестьянин, хлеб он отдал. И дальше делал то, что ему сказали. А вы говорите просто про смутное время, когда тоже происходило всякое…
Е. Прудникова: Дмитрий, а о чем мы с вами говорим, о каком времени, не о смутном, что ли?
Д. Пучков: Ну так, блин, города надо было кормить, людей надо было кормить или нет?
Е. Прудникова: Надо было. Но что до того какому-нибудь Фролу Кузьмичу? «Вы власть, вы и кормите» — вот его позиция. Значит, хлеб надо было взять силой.
Д. Пучков: Вы можете назвать хоть один способ, как можно было сделать по-другому?
Е. Прудникова: А я разве говорю, что власть не права? Она была права. Но и крестьянин тоже не мужичок в лаптях. У него своя правда, точнее, несколько правд. Если ему детей кормить нечем, его правда у того, кто их накормит: или у кулака, или у продотряда. Если же он чуть-чуть выбрался из нищеты, его правда сформулирована в народовольческой прокламации: «Забрать свою землю, податей не платить, рекрутов не давать». И с такими — только силой.
Это тот самый вопрос, который я все время задаю нашим правозащитникам. Других людей откуда взять? Царская Россия не снабдила нас высокоморальным населением, она и сама разбиралась со своими крестьянами посредством винтовок, у нее тоже ни методов, ни кадров других не было. Большевики — те хотя бы агитировали, перед тем как стрелять, а белые, наследнички прежней России, беседой с «хамом» себя не отягощали: сперва приказ, потом плетка, потом пуля.
