Остальных соискателей подвергаю русской рулетке: открыть, переслать руководству, получить ответ:
Уважаемый оператор конвейера!
У первого – вуз низкого пошиба.
У второго – губы чересчур пухлые.
Третий – буйной национальности.
А женщина – вообще женщина.
Продолжайте активный поиск качественных экземпляров, не имеющих склонностей к сознательному и бессознательному сопротивлению.
С почтением, главный специалист по всем специалистам.
Ровно в семнадцать тридцать выключаю компьютер.
Складываю документы напечатанным вниз, ратуя за сохранность персональных данных.
Наклоняюсь. Переобуваюсь. Разминаюсь.
Пора тикáть.
Тикáю.
Температура упала ниже нуля, и воздух на улице стал изумительно прохладным и свежим.
Синие трамваи дребезжат на поворотах, маленькими жучками ползут по стебелькам изогнутых рельсов. Маршрут за маршрутом. Маршрут за маршрутом. Не отклоняясь. От остановки к остановке. От депо до депо. Строго по расписанию. Не спасаясь застроенными окраинами и дремучими чащами за извилистыми эстакадами.
Аптеки, цветы, шаурма в сырном лаваше и кофе с собой взрываются неоновыми вывесками. Я враз вспоминаю, что сегодня, во время обеденного перерыва, некогда запрещённое приложение выложило очередной пост про далёкую воинскую часть, на территории которой произошёл взрыв боеприпасов, повлёкший гибель солдат.
– От официальных СМИ – ни слова, – вынесла вердикт начальница, выслушав мой краткий пересказ. – Получается, что всё накаляканное – неправда.
– Правда.
– Неправда.
– Правда.
– Неправда!
На том и сошлись.
– Это происки антипатриотов! Спланированные происки!
– Расшифруйте, пожалуйста?
– Нашим детям всеми доступными способами пытаются внушить, что обязательная воинская повинность – ничего хорошего не несёт!
– А разве несёт?
– Конечно! Армия превращает мальчиков – в мужчин!
– А я думала – в садовников.
– Коллега! Уж Вы-то не позорьтесь! Если продолжите читать некогда запрещённое приложение – по кривой дорожке пойдёте! Тем паче у Вас имеется природная предрасположенность к сумасбродству!
На том и сошлись.
Ступая на кривую дорожку, со свежей плиткой под ногами, миную кучковатую шеренгу седых бабуль и циррозных, опьянённых дешёвым пойлом попрошаек, демонстрирующих мятые бумажные стаканчики от выпитого не ими кофе.
Делаю вид, что не замечаю их.
В зловонной темноте переулка – там, где накануне пенсионеры устраивали ожесточённые бои за пищу, – сверкает обнажёнными чреслами статный мужчина под спидами.
Делаю вид, что не замечаю его.
