— Ты уверен, что он работает, этот твой дебильный скайп? Там одни куры!
Ей отвечает мужской голос.
— Там сейчас шесть утра, — говорит невидимый технарь. — Может, только куры пока и проснулись?
— Ага, посмейся мне тут еще!
Серван Астин снова поворачивается к экрану:
— Эй, под бананами, алло, вы меня слышите? Давайте-ка шевелите своими красивыми загорелыми попами, вы там как-никак за мой счет загораете! У нас тут, в Париже, шесть вечера, через час у меня коктейль, так что чешитесь, ловите блох или кто там вас кусает в ваших пампасах. Ага…
Перед издательницей появляются три лица. Элоиза с распухшими глазами, растрепанная Фарейн и чересчур накрашенная Мари-Амбр.
— Ага… — повторяет Серван. — Вы прямиком из бара или что? Где остальные?
Мари-Амбр выглядит самой бодрой из троих.
— Клеманс Новель и Мартина Ван Галь еще спят, — говорит она.
— Они что, издеваются?
Телефон, который их снимает, стоит на столе, на террасе у Танаэ, кое-как пристроенный к банке грейпфрутового джема, Фарейн пытается его поправить, в кадре мелькают горы, небо, океан, потом картинка наконец замирает.
— Вы хотите, чтобы меня укачало или что? — взрывается издательница. — Может, мне тоже изобразить дрон и показать вам небо Парижа? Мерзкие серые тучи, машины и людей, которые суетятся, будто муравьишки? Хочу вам напомнить, что вы там, у голубой лагуны, оказались благодаря моей банковской карточке того же цвета… и что я жду от вас бестселлер!
На Мари-Амбр столбняк напал, она не в силах ответить, Элоиза поворачивается то одним профилем, то другим, то цветком тиаре, то гибискусом, она похожа на школьницу, которая слушает выговор, глаз поднять не смея, Фарейн вздыхает, ее рука пропадает с экрана и волшебным образом появляется снова с чашкой кофе.
Серван Астин вскакивает, долю секунды камера показывает только декольте ее вечернего платья крупным планом, раскачивается кулон, золотое перо, и снова появляется ее лицо, огромное, во весь экран.
— Эй, вы все там с бодуна, что ли? ПИФ заверил меня, что в Атуоне нет ни одного бара. Лететь пятнадцать тысяч километров, зато на месте полное уединение! Монашеский остров! Лучше, чем Афон или Метеоры. Ни капли алкоголя. Только пот и чернила… Кстати, сам-то он где, ПИФ?
— …
Серван Астин придвигается еще ближе, утыкается носом в экран, будто обнюхивает их.
— Вам пассаты уши песком засыпали? Повторяю, где ПИФ?
Фарейн, поставив чашку, усталым голосом отвечает:
— Мы не знаем. Он исчез. Мы думаем, что это входит в программу занятий мастерской… Что это такая игра.
