Эта хроника многократно переписывалась китайскими писцами, причём не всегда полностью, и потому до нас дошло только основное её содержание под названием «Сокровенное сказание династии Юань» — по династическому имени, которое приняли потомки Чингисхана, взойдя на трон в Пекине после завоевания Китая в 1279 году. Используя, по-видимому, разные версии рукописи, писцы переписали её подстрочным иероглифическим письмом, а позднее перевели на разговорный язык. И только в XIX веке русский синолог Пётр Иванович Кафаров (архимандрит Палладий, 1817–1878) перевёл этот текст на русский язык. Его учёный труд открыл дорогу новым переводам на западные языки, в частности французскому переводу Поля Пеллио, начатому в 1920 году и оставшемуся не законченным из-за смерти переводчика, немецкому переводу Хениша, русскому — Козина[2] и недавнему английскому переводу Кливза. В это же время многие китайские и японские монголоведы (Ли Вэньян, Чен Юань, Ясудзо Канаи) изучали текст «Сокровенного сказания монголов».
Из-за скудости других источников это сочинение имеет важное значение в монголоведении. Синолог Артур Уэйли определил его жанр как «псевдоисторический роман», показав, что трудно подтвердить или опровергнуть содержащиеся в нём сведения. Тем не менее в переводах «Золотой книги» и «Сокровенного сказания монголов», притом что они выполнены независимо один от другого, изложение событий примерно одинаково. В этих текстах надо отделять собственно историческую канву от эпизодов легендарного характера. Но их соотношение иногда нелегко определить. В этих хрониках, особенно в «Сокровенном сказании монголов», есть немало частей эпического размаха: сказители наполнили их тем ораторским пылом, что сохранялся в Монголии в продолжение столетий и дожил до наших дней, о чём свидетельствуют исполняемые бардами эпопеи, записанные филологами и музыковедами.
0 самом Чингисхане повествуют другие монгольские, китайские и персидские тексты, написанные много позднее излагаемых событий и чаще всего основанные на более ранних источниках. Это история», или «Хроника» Санан Сэцэна. Китайские тексты, как правило, соответствуют официальной историографии императорского двора. Отсюда то большое внимание, которое они уделяют собственно китайским делам, и тот незначительный интерес, который проявляют к внешнему, «варварскому» миру.
Мы располагаем также сообщениями нескольких средневековых путешественников — Гийома де Рубрука, Плано Карпини, Одорико де Порденоне, Марко Поло, — которые содержат интереснейшую информацию о повседневной жизни монголов, и свидетельствами даоского монаха Шань Шуна и нескольких китайских посланников, которые нередко субъективны. Сообщения средневосточных источников также не отличаются полнотой и объективностью, поскольку их авторы Рашид ад-Дин, Ибн аль-Асир, Джувейни, Несави испытали на себе нашествия кочевников, но из них можно извлечь ценные исторические и этнографические сведения.
