Самой большой группой участников Конференции были бывшие белые генералы, они стояли довольно сплоченной группой, хотя и имели некоторые противоречия, но общее боевое прошлое не делало их непримиримыми противниками, тем более, что каждому было что-то обещано. Генерал Туркул, красивый, статный сорокадевятилетний мужчина в строгом мундире дроздовца, развернулся к генералу Архангельскому, который задал ему неожиданный вопрос:
— Антон Васильевич, насколько я понял, Дмитрий Никифорович слишком увлекся ролью таксиста, и менять баранку на шашку и револьвер не собирается?
— Алексей Петрович, к сожалению, генерал Рухлин попал под неблаговидное влияние генерала Деникина. Его отказ от сотрудничества с представителями Рейха стал слишком широко известен. К сожалению, влияние Дмитрия Никифоровича на французских офицеров нашей дивизии слишком велико, мы не можем рассчитывать на этот контингент.
— Увы, наши силы вообще не столь значительны, чтобы именовать нас «армией». Я долго колебался, даже склонялся к тому, чтобы разделить позицию Антона Ивановича, но лично Розенберг гарантировал мне, что Российская империя будет воссоздана, правда, без Украины, Прибалтики и Финляндии, но даже это лучше, чем ничего. Завтра будет подписан договор с руководством Рейха, правда, подпись под договором будет этого недовладимира…
Генерал Архангельский вложил в последнюю фразу максимум иронии. Хотя права Кирилловичей были признаны почти всеми Романовыми, а Владимир умудрился даже не влезть в морганатический брак, большинство генералов считали отца Владимира, Кирилла Владимировича нелегитимным императором, хотя бы потому, что разрешения на свой брак он так и не получил, поэтому Владимир был фактически не-Романовым… Проблемы усиливались еще и тем, что генерал Деникин четко и ясно высказался против сотрудничества с немцами. А среди молодого поколения эмигрантов были серьезными убеждения, что надо помочь «своей» стране в борьбе с захватчиками.
— Да, господа, к сожалению, мы наступаем на те же грабли. Половина офицерского корпуса поддержали большевиком только потому, что мы тащили за собой интервентов, путь Антанту, но все-таки интервентов. И только самые верные борьбе с большевиками останутся в наших рядах.
Генерал Туркул понял, что пафос в его речи был тут немного неуместным, стушевался, обратился к Краснову.
— Что ваши казаки, Петр Николаевич? Каковы настроения среди них?
Краснов, генерал от кавалерии и атаман Войска Донского в годы Гражданской войны отметился прогерманской ориентацией и стремлением к самостоятельности, что его и Белый Дон привело к катастрофе. Подчинившись Деникину, казацкий атаман вынужден был уехать за границу, чувствуя неприязненное отношение со стороны руководства Белой армии. В эмиграции его влияние на казаков было достаточно значимым, особенно после того, как дела Германии пошли вверх. Сейчас атаману было больше семидесяти лет, высокий, худощавый, он был полон энергии и сил, проявлял старательность в создании казачьих частей и ведении агитации в эмигрантских кругах.
