Моё дыхание выравнивается, солнечный свет становится ярче, и наконец я просыпаюсь окончательно и улыбаюсь. Я слышу, как мама встаёт и идёт в ванную, а потом заглядывает к нам в комнату.
– О, привет, Малки, – говорит она. – Ты проснулся! Выглядишь счастливым. Хорошо спал?
Это не совсем вопрос. К тому времени, как я отвечаю:
– Да вроде как, – её и след простыл.
Я смотрю на брата, который мог бы и землетрясение продрыхнуть.
– Себ! Себ! Эй – проснись – у тебя получилось?
Он потирает голову, взъерошивая волосы, зевает и проводит языком вокруг по-утреннему сухого рта. Потом смотрит на свой Сновидатор, задумчиво прикусывает губу и наконец говорит:
– Не уверен. Пытаюсь вспомнить.
– Тебе ничего не снилось?
Потом возвращается мама и говорит, что у неё на связи папа. (Это значит, что ей пришлось позвонить ему, чтобы напомнить пожелать нам удачи перед первым учебным днём, потому что вчера он позвонить забыл, как и в прошлый раз. Он очень забывчивый, наш папа. Не уверен, что это полностью его вина.)
Так что первым я всё рассказываю папе. Я рассказываю, что мне приснился ужасно странный сон, и он слушает, но особо не вникает. Я, должно быть, тараторю и несу какой-то бред, потому что в какой-то момент папа спрашивает: «Ты в порядке, Малки?». Но потом ему приходится закончить разговор, потому что он опаздывает, и он просит передать Себу привет и что он позвонит ему позже. Мы оба знаем, что он забудет.
Дальше идёт сплошная зубная паста, тосты, хлопья и потерянные кроссовки Себа. Я встал, оделся, спустился и уже завтракаю, когда Себ наконец появляется. Я ничего не говорил маме и до сих пор пытаюсь разобраться, что же за сон мне приснился и, если уж на то пошло, было ли это на самом деле.
Скорее всего, тебе всё просто приснилось, Малки.
В смысле: такое ведь возможно, правда? Мне могло присниться, что я бодрствовал во сне?
Себ садится за стол и начинает щедро намазывать масло на тост. В уголках его губ пляшет ухмылка, и мама это замечает.
– Что тебя так веселит сегодня, сынок? И не увлекайся маслом. Коровы у нас нет, – говорит она, насыпая ему в миску хлопья.
– Вспомнил свой странный сон, – шепелявит он, отчего изо рта у него летят прямо на стол крошки, и мама цокает. Я замираю, не донеся ложку до рта.
– Правда? Значит, ваша сонная штукенция сработала! – говорит мама.
– Я был в классе с какими-то ребятами. И ещё там был наш сосед Билли. Он был нашим учителем, только говорил не по-английски.
На это мама улыбается.
