Наверно, это действительно было так — во всяком случае, доказательств противного следователи не обнаружили. Как не обнаружили и мотивов бойзеновских убийств. Почему именно Алиса Шулик, с которой Бойзен познакомился лишь тогда, когда пришел ее убивать? Почему Лео Заппари, убитый Бойзеном на автостоянке в трех милях от Сакраменто?
«Почему?» — спрашивали следователи, вопрос этот, похоже, после первого допроса набил Бойзену оскомину, он или не отвечал вовсе, или бормотал что-то вроде: «Да что вы от меня хотите? Я этого человека никогда в жизни не видел»…
Добиться чего-то определенного следствию не удалось, и Бойзен был причислен к серийным убийцам — иного заключения от полицейского расследования и ждать не приходилось.
* * *
Госпожа Браун позвонила через неделю. За это время я успел изучить если не все обстоятельства дела, то основную их часть. Ревекка Браун не говорила, казалось бы, ничего ни оригинального, ни даже сколько-нибудь заслуживавшего внимания. Но, Господи, каждое ее слово все равно звучало, будто указание Господне, переданное через самого лучшего его ангела:
— О, мэтр Рознер, я была уверена, что вам хватит недели, чтобы во всем разобраться. Вы будете готовы к процессу, я уверена в этом. Не нужно держать меня в курсе, я слежу по газетам, о деле Бойзена много пишут. Я уезжаю из Финикса по делам общества, не ищите меня, я буду связываться с вами сама. Сегодня я прочитала, что вы — безумец и рискуете своей карьерой, защищая Бойзена. Неужели это так? Я надеюсь, что ваша карьера не пострадает, ведь вы выиграете процесс!
— Вы полагаете, что процесс можно выиграть? — вставил я со всем возможным сарказмом.
— Конечно! Добиться для Бойзена пожизненного заключения — значит выиграть процесс.
— Ну, если вы так это понимаете…
— Только так! — твердо сказала госпожа Браун и положила трубку.
Я посмотрел на определитель — номер ее телефона был блокирован.
* * *
Когда на очередной нашей встрече Бойзен демонстративно повернулся ко мне спиной и принялся вслух считать голубей, усевшихся на карнизе узкого окна, я решил было отказаться от защиты, уплатить «паломникам» неустойку и забыть о своей профессиональной неудаче. Конечно, я этого не сделал — выйдя из тюрьмы, позвонил Рику и поинтересовался, как идет расследование. После нашего ужина миновало десять дней — должны были быть хоть какие-то результаты, обычно Бертон работал более оперативно.
— Я не беспокоил тебя, Дин, — сказал Ричард, — потому что хотел кое-что перепроверить. Очень уж это…
