Описывая отношения священника с ближайшим его окружением, а именно с причтом, Белюстин, что хорошо видно из текста, описывает не столько общественное мнение относительно этих отношений, сколько свой личный опыт, который, впрочем, может и не противоречить тому, что происходило в большинстве приходов. Личный опыт и неравнодушие автора видны, в том числе, из того, что он сверхэмоционально и чрезмерно экспрессивно подбирает едкие и унизительные эпитеты в адрес церковного причта[479]. Для отца Иоанна церковный причт – это люди, которые ни под каким предлогом не должны состоять в духовном сословии. В «Описании…» он низводит причт до уровня алчных, хитрых, прожорливых и хищных животных, в которых собрано все самое отвратительное, что только существует в тварном мире[480]. Такое отношение к ближайшим соратникам и сомолитвенникам, которое, по логике Белюстина, имеет место быть повсеместно, ставит священника в тяжелейшее положение, не способствующее правильному отправлению богослужения с точки зрения его внутреннего духовного содержания.
Но если недоброжелательные отношения с причтом могут быть незначительно компенсированы формальной властью священника над причетником и диаконом, то во взаимоотношениях с начальством, а именно с благочинным, консисторией и архиереем, он совершенно беспомощен и не имеет никаких средств к собственной защите. О должности благочинного священник Иоанн Белюстин говорит как о необходимой и чрезвычайно важной надзорной единице, целью которой является блюсти вверенное им духовенство и его причты. При правильном устройстве дела и назначении на должность достойных и опытных священнослужителей благочинные становятся ближайшими помощниками священника, способными личным примером указать на то, к чему необходимо стремиться вверенным ему пастырям и причтам. Однако отец Иоанн убежден, что эту должность получают не те, кто заслужил ее своим духовно-нравственным подвигом или отличным образованием, а те, кто способен и желает регулярно платить за нее необходимую сумму[481]. Должность благочинного не предполагает жалования, но сопровождается многочисленными расходами, в том числе на канцелярию, которые на практике обеспечиваются за счет сборов с вверенных благочинному приходов. Исходя из этого, должность благочинного в подавляющем большинстве случаев занимают карьеристы, ведь честное духовенство не стремится к власти над своими собратьями, за которую необходимо исправно платить деньги начальству и собирать налог с подчиненных. Карьеристы же, напротив, под предлогом обеспечения канцелярии благочиния собирают с духовенства суммы, которые не только удовлетворяют его начальство и покрывают расходы на делопроизводство, но и обогащают их самих. В итоге одна часть духовенства воспринимает должность благочинного как средство личного обогащения, и умело использует ее для этого, а другая – как очередной способ обобрать нищенствующее духовенство, и с ненавистью относится к ней. Интересно отметить и то, что свящ. И. С. Белюстин, критикуя благочинных, указывает на то, что условия для злоупотреблений и карьеризма созданы не самим духовенством, а в вышестоящих инстанциях, что, как минимум, позволяет рассуждать о разделении ответственности за происходящее
