.
На страницах «ЦОВ» часто можно было встретить статьи на церковно-историческую тематику[384], церковно-политические рассуждения[385], литературные посвящения[386], рецензии[387] и пр. Однако есть темы, которые составляли его основу: быт белого духовенства, включая проблемы его материального обеспечения, гражданских прав и нравственности сословия; отношения с высшей церковной иерархией, помещиками, местной властью и крестьянами; народное образование и участие в нем духовенства; церковный суд; духовное образование; проблемы современного монашества; старообрядческий раскол и сектантство.
С первых же смелых статей стало очевидным, что «ЦОВ» – это новое слово в церковной журналистике России. Вопросы, которые в нем поднимались, были интересны читательской аудитории и привлекали подписчиков, особенно в среде духовенства. Форма обсуждения, выводы и авторская позиция заставили говорить о «ЦОВ» не только читателей, но и редакторов других печатных органов, которые все чаще спорили с Поповицким на страницах своих журналов. Злободневность и смелость рассуждений на тему жизни Церкви и духовенства стали визитной карточкой нового вестника.
Смелость Поповицкого было во многом обусловлена покровительством прот. И. В. Васильева, благодаря которому он чувствовал себя защищенным и практически не прибегал к системе предварительной цензуры. Поповицкий не предоставлял на предварительную проверку духовной цензуры материал, не затрагивающий вопросов догматики и Священной истории, чего не требовалось по закону[388], а также не считал необходимым докладывать содержание статей о быте духовного сословия, духовном образовании и пр. Однако духовная цензура стремилась распространить свое влияние не только на вопросы Священной истории и догматики, но и вообще на все, что так или иначе касалось Церкви и народной религиозности. Различное понимание цензурных правил переросло в длительный конфликт между редакцией и духовным цензурным комитетом[389].
Активная обличительная деятельность редактора «ЦОВ» настораживала не только членов духовно-цензурного комитета, но и митрополита Исидора, который был возмущен характером публикуемых в газете статей. Свое предостережение владыка высказал на очередном заседании Св. Синода 15 февраля 1878 г., что повлекло за собой ходатайство со стороны Св. Синода к министру внутренних дел о том, чтобы министерство способствовало прекращению публикации в периодических изданиях без дозволения духовного цензурного комитета статей, подлежащих предварительному рассмотрению
