. С целью достижения желаемого результата император уделял особое внимание нравственности священнослужителей, лично контролировал дела о преступлениях клириков
[62] и ужесточил санкции против оступившихся.
В николаевскую эпоху государственная власть давала возможность любому священнослужителю сложить с себя сан по собственному желанию, что совершенно нетрадиционно и, хотя соотносится со взглядом самодержца на понятия о благе Церкви и государства, не обосновано каноническим правом. Такое дозволение можно расценивать как недопустимое, в том числе и с благой целью, вмешательство государственной власти не просто в административное, но даже в сакральное устройство Церкви. Лишение сана по суду также не обходилось без последующих государственных вмешательств и санкций. Бывшим священнослужителям с 1839 г. на несколько лет был закрыт доступ к государственной службе[63], а в 1842 г. этот срок был увеличен вдвое[64]. Сложнее всего было исключенным из клира причетникам, которых с 1835 г. направляли на военную службу[65]. Одной из причин аморальности духовенства, несомненно, был запрет выхода из духовного сословия. Сыновья священнослужителей вынуждены были получать духовное образование и принимать священство, даже без желания служить Церкви. С 1842 г. появилась возможность выйти из сословия тем, кто не проявил усердия в учебе, однако условия, в которых оказывались оставившие свое сословие, не способствовали данному процессу. Вступить в духовное сословие было так же тяжело, как и выйти из него, по целому ряду причин[66].
Не осталась без контроля светской власти и монастырская жизнь. Обязательной регламентации подвергались условия поступления в монашество, в том числе и возрастной ценз, который стараниями святителя Филарета (Дроздова), не разделявшего взгляд самодержца на роль государственной власти в церковных делах[67], был значительно смягчен[68]. Помимо возрастного ценза, для вступления в монашество было необходимо получить одобрение со стороны как общества, так и государства[69]. Снятие монашества было также под контролем государства, но, в добавление ко всем санкциям, которые применялись по отношению к сложившим с себя сан приходским священнослужителям, монахам был добавлен запрет на проживание в Санкт-Петербурге и Москве, а также в губернии, где он жил монахом[70].
Важным инструментом управления николаевского правительства стала система цензуры[71], которая следила не только за светской, но даже, в большей мере, за церковной печатью. Николай I серьезно относился к делу контроля печати, о чем наглядно говорит то, что устав о цензуре выходит уже 10 июня 1826 г.
