Однако дальше произошло то, что потом много раз происходило в церковной истории: постановления собора не соблюдались. Собор и его решения были одно, а практика и жизнь — другое. Давление традиций и консервативного благочестия оказалось сильнее рекомендаций и мнений апостолов, которые и сами не раз подчинялись ему, отступая от собственных решений. Столпом иудео-христианства в Иерусалиме был Иаков, «брат Господень», прозванный за благочестие Праведным. Он вел аскетическую жизнь и был назореем, то есть «не пил ни вина, ни пива, не вкушал мясной пищи; бритва не касалась его головы, он не умащался елеем и не ходил в баню». Иерусалимские иудеи почитали Иакова не меньше христиан, постоянно видя его в Храме, где он проводил долгие часы в молитвах. Говорили, что его колени от постоянных молитв стали мозолистыми, как у верблюда.
Имея такого сторонника, иудео-христиане могли не опасаться недостатка в авторитетах. Общим настроениям поддался даже апостол Петр. Несмотря на откровение «ничего не почитать нечистым», во время поездки в Антиохию он отказался есть за одним столом с христианами-язычниками. Возмущенный этим поступком Павел раскритиковал Петра за то, что тот испугался мнения иудеев и стал скрывать свое общение с язычниками, подав пример общему «лицемерию». Но вскоре к сторонникам традиций присоединился и верный друг и соратник Павла — Варнава. Наступил момент, когда Павел остался единственным, кто пытался вести борьбу с иудейскими обрядами. Тем не менее, он упрямо стоял на своем, выступая против обрезания и соблюдения ветхозаветного закона. Спасаются не обрезанием, говорил апостол: после Христа это уже безразлично, а значит, и не нужно, — спасаются верой и любовью. Для Бога больше нет «ни иудея, ни эллина, ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного, ни мужчин, ни женщин».
Оставшись без единомышленников в Антиохии, Павел покинул город и отправился в свои миссионерские путешествия, которые глубоко изменили христианство и придали ему новое содержание и форму.
