И'стина казалась безмятежной. Она взяла со старомодного круглого столика медный звоночек и позвонила. В коридоре послышались легкие женские шаги, и в комнате появилась горничная в черном платье и белом фартуке. Таких горничных Кэшер видел в исторических драмокубах, но не представлял, что встретит когда-нибудь во плоти.
- Сейчас мы поужинаем, - сказала И'стина. - Вам чай или кофе? У меня есть вина, пиво, даже две бутылки виски с самой Земли.
- Кофе - это как раз то, что нужно, - сказал Кэшер.
- А мне как всегда, Юнис, - приказала И'стина горничной.
- Да, мэм. - Горничная удалилась.
Кэшер подался вперед.
- Она человек?
- Безусловно.
- Тогда как она может работать на квазичеловека? Я хочу сказать... Это незаконно.
- Только не на Генриаде.
- Каким образом? - настаивал Кэшер.
- На Генриаде я сама устанавливаю законы.
- А правительство?
- Его больше нет.
- Содействие?
И'стина нахмурилась. Мудрый ребенок, отгадывающий загадку.
- Об этом вам больше известно. У них свой управляющий, им некуда было его пристроить, и, чтобы он не умер от скуки, хотели его чем-то занять. Но настоящей власти арестовать или убить меня у него нет. А на меня Содействие не обращает внимания. Мне кажется, пока я их не трону, они оставят меня в покое.
- Но как же законы? - не унимался Кэшер.
- Содействие не настаивает на их соблюдении здесь, в Бьюрегарде или в Амбилокси. Они мне разрешают управлять этим районом, и я стараюсь, как могу.
- А эта женщина? Откуда она? Содействие выдало тебе лицензию?
- Нет, - засмеялась И'стина, девочка-королева. - Она тоже пришла убить меня, двадцать лет назад. Она была забывщицей, деваться ей было некуда, и я научила ее работать горничной. У нее контракт с моим владельцем, зарплата ежемесячно переводится на местный сателлит. Она может уехать в любой момент, но не думаю, что она захочет.
Кэшер вздохнул.
- Трудно поверить. Ты ребенок, и тебе почти тысяча лет. Ты квазичеловек и отдаешь приказы целой планете.
- Только, когда это необходимо! - перебила его И'стина.
- Ты мудрее тех людей, которых я встречал, но выглядишь ребенком. А как ты сама к себе относишься?
- Как к ребенку, которому тысяча лет. С памятью, знаниями и опытом одной очень мудрой благородной дамы, отпечатанной прямо в моем мозгу.
Кэшер передвинулся на самый краешек кресла. Он пристально посмотрел на девочку. Он видел перед собой ребенка, девочку, которую он любил, но одновременно испытывал перед ней робость, и даже страх. Более могущественного создания он не встречал за всю свою жизнь.
