— Ты мог хотя бы предупредить…
— Не мог, мам, — ответил я, — объяснял уже, как виделась мне ситуация в тот момент.
— Мне неприятно думать, что между нами появились тайны, сын, — вздохнул отец, но потом добавил: — однако считаю, что в той ситуации ты поступил правильно. Должно быть понятие тайны. И нечего лишний раз мать волновать.
— Коля! — возмутилась мама.
— Что — Коля? Скоро шестьдесят лет, как Коля. Прав сын. Не было у него выбора.
— Я чуяла, да, — мама покачала головой, — мне сны разные снились…
— Мама, — я подошёл к ней, взял в руки прохладные ладони, — я здесь. Я живой. Это всё уже позади.
— Да не совсем позади, судя по тому, что ты рассказал, — заметил отец.
— Ты же откажешься от предложения, да? — спросила мама, имея в виду наш разговор с Катей насчёт сигнала и Тау Кита.
Я промолчал.
— Но это же полное безумие… — прошептала она тихо и снова заплакала.
Я вздохнул. Поднялся. И уже направился было в дом — смотреть на слёзы матери было выше моих сил. Но отец окликнул меня:
— Григорий! — он называл меня полным именем, если хотел сказать что-то важное.
— Да, пап? — обернулся я.
— Посиди с нами. Мы разучились ценить время, которое проводим вместе.
Через пару часов мама успокоилась. Мы говорили о разных вещах; вспоминали моё детство. А потом, немного поколебавшись, мама всё-таки решилась задать вопрос, который, видимо, беспокоил её всё это время:
— Гриша, а можешь показать эту свою супердевушку?
— Катю? — переспросил я, немного удивившись — маму редко интересовали мои подруги. Точнее, поначалу-то интересовали, но после пятой или шестой она перестала меня спрашивать о личном.
— Нет, мам, — ответил я, — у меня и смартфона-то сейчас нет.
— А… она может нас слышать? Прямо сейчас, да?
Я огляделся. Возле бассейна был ухоженный газончик, а за ним — ещё какие-то насаждения, уверен, выполненные по последним веяниям ландшафтного дизайна.
— Технически да, — ответил я, — но не думаю, что она это делает.
— Ты в ней так уверен?
— С учётом того, что мы прошли — да, мама. Уверен. Понимаешь, у неё была возможность полностью уничтожить человечество. Но вместо этого она сама решила стать человеком. И она больше человек, чем многие биологические представители нашего вида.
— Хорошо, — мама кивнула, бросила взгляд на папу и опустила глаза, — я хочу тебе рассказать кое-что.
— Конечно, мам, — улыбнулся я.
— Только ты пойми. Ладно? — мама вздохнула. Посмотрела на меня. В её глазах была тревога.
— Мам, ты о чём вообще?
