Она рассказала мне такое, от чего ненависть к Маркову усилилась в разы. Оказывается, похитив меня, он не успокоился. Заявился к Антону и потребовал, чтобы тот бросил меня. Конечно же, не обошлось без угроз. Отец пригрозил сыну, что если тот не выполнит его требования, пострадает семья друга, Димы. А дальше события развивались стремительно. Конечно же, Антон прогнал отца, заявив, что даже не подумает поступить так, как тот велит. Сам же бросился спасать семью Ксюши и Димы. А в это время Марков похитил меня, о чем Антон даже не догадывался. И телефон его разрядился, что он тоже заметил не сразу. Ксюша рассказывала только свою часть, а я уже сопоставляла события и делала дополнительные выводы.
Если бы Ксюша не задержалась дома, чтобы собрать дополнительно вещи, то не сидела бы она сейчас с нами, а находилась со своей семьей. Только вот несколько минут промедления оказались для нее роковыми и едва не стоили полноценной жизни. Братки Маркова нагрянули как раз тогда, когда она собиралась покинуть дом. Ну а дальше я и сама знала.
— Слава богу, им удалось спастись! — была первая моя реакция. — А ты знаешь, где они могут прятаться?
— А вот это мы сейчас и попытаемся выяснить, если вы мне поможете, — раздался голос с кровати.
Я на время забыла, что мы с Ксюшей тут не одни. А когда увидела мужчину, вспомнила, что есть еще кое-что, что меня сильно интересует.
— А кто вы? — задала я, возможно, не самый вежливый вопрос и не очень ласково. Но сегодня, когда уже не испытывала вселенской усталости, и жалость к этому измученному мужчине немного притупилась, я ничего не могла поделать со своей подозрительностью. — И как вы узнали про нас?
Про то, что мужчина мысленно разговаривал со мной, я упоминать не стала, чтобы не шокировать пока Ксюшу.
— Я Евгений — тот самый сводный брат Маркова.
Я смотрела на этого мужчину, почти дряхлого деда, который даже с кровати не мог встать самостоятельно, и никак не представляла в нем ровесника Маркова. Вернее, встать он смог, но каких трудов ему это стоило. На лбу выступила испарина, дыхание со свистом вырывалось из груди, а руки, которыми он упирался в матрас, сильно дрожали. Сколько же ему лет? Складывалось впечатление, что не меньше ста.
— Чем вы больны? — Вопрос опять вырвался сам. Я не узнавала себя. Никогда еще не вела себя до такой степени бестактно. — И сколько вам лет?
— Пятьдесят восемь, — с трудом улыбнулся Евгений. — Совсем плохо выгляжу, да? Знаю… В теле человека мне быть очень тяжело, а волчья натура до такой степени сурова, что чем больше я в ней нахожусь, тем сильнее она вытесняет из меня человека. Вот и сдерживаю своего зверя как могу.
