Кирилл проснулся от звонка будильника и сразу же понял, что не в состоянии встать с постели. И дело было вовсе не в похмелье, как можно было ожидать. Дико болела голова, и всего его трясло. Озноб он чувствовал и ночью, но под действием алкоголя не понял, что это, разве что, усиленно кутался в одеяло. А сейчас вот температура, видимо, достигала пика — на смену ознобу заступала адская жара, как будто его сунули в растопленную печь.
— Игорь, принимай командование на себя, — прохрипел Кирилл в телефон. — Кажется, я на время выхожу из строя.
— О-о-о! Да ты вляпался, дружище, судя по твоему голосу. Ангина?
Кирилл даже позавидовал тому, как бодро звучит голос зама.
— Нет, кажется, горло в порядке. Грипп, наверное…
— Ну лечись давай, а я тут покомандую.
— Все срочные вопросы решаю на дому. Засылай ко мне гонца, если что.
Короткий разговор отнял последние силы, и какое-то время Кирилл смотрел в потолок, размышляя, как это его угораздило так вляпаться. Он же с детства не болел, да и в детстве не чаще раза в год, а то и реже.
— Ты почему еще не в школе?!
От интонации в прокуренном голосе по коже пошел мороз. Тонкое одеяло и до этого слабо спасало от озноба, а сейчас и вовсе кожа покрылась крупными мурашками, и зубы начали постукивать друг о друга.
— Мам, я заболел… — с трудом получилось выговорить — мешала зубная дробь.
— Чего еще выдумал?! Быстро вставай и марш в школу! — сдернула с него мать одеяло. — А не встанешь, получишь ремня!..
Тот день Кирилл запомнил на всю жизнь. Сначала ему было очень плохо, пока ходил по квартире и собирался в школу. На улице стоял трескучий мороз, и он замерз как цуцик, пока доплелся до школы, хоть и была та рядом с домой. А на втором уроке он потерял сознание и очнулся уже в больнице под капельницей. И провалялся он там две недели с двусторонним воспалением легких. Мать к нему пришла дважды, оба раза пьяная и с пустыми руками.
Кирилл закутался в одеяло чуть ли не с головой и отвернулся к окну. Деревья в саду уже все были покрыты цветом и благоухали. Ярко светило солнце, и день сегодня обещает быть даже не теплым, а жарким. А он тут мерзнет… один.
В какой-то момент он словно снова очутился в детстве, и мозг опалила тоскливая мысль: «Никто к нему не придет, ведь даже матери-алкоголички уже давным-давно нет в живых».
