— На каком языке это написано? — прервал Гордей мои размышления, поймав на месте преступления. Его взгляд выхватил мой, который я не успела отвести от его глаз. И сразу же зрачки его расширились, а у меня в животе все скрутилось в тугой узел. Еле сдержалась, чтобы не согнуться.
— Это письменность людей тумана, — заставила себя ответить, как со стороны слыша свой голос с легкой хрипотцой.
Приди в себя, Риэтта! Ты уже возбуждаешься от одного взгляда на него!
— Ты можешь это прочесть?
На этот раз я ограничилась кивком, окончательно перестав себе доверять.
Гордей отложил в сторону мамины рецепты со словами, что этим мы займемся потом, и протянул мне бабушкин дневник.
— Найди то, о чем она говорила в записке, что может оказаться полезным…
Долго искать не пришлось — эта запись была последней, сделанная неровным почерком. Видно, бабушка тогда уже болела. Как только нашла в себе силы спуститься в погреб?
Риэтта, я даже примерно не знаю, сколько в живых осталось туманных ведьм и осталось ли. Каждая отправилась по жизни своим путем, унося с собой нашу общую тайну. Но если ты читаешь эти строки, значит пришло время разыскать их. Только вместе вы сможете побороть ту черную магию, что угрожает вашим жизням. Одна ты с ним не справишься, так сказали духи. У них же ты должна просить указать тебе путь. Следуй ему и доберешься до цели.
— Как она тебя назвала? — из всего, что я прочитала, выцепил Гордей.
— Риэтта, — тихо откликнулась я. — Так меня нарекли при рождении.
— И что это значит? Как переводится?
Я посмотрела на него, чувствуя, как лицо заливает жар. Снова ему удалось смутить меня, хоть он того и не желал.
— Знойная, — ответила и прямо посмотрела ему в глаза.
Он не рассмеялся, не хмыкнул, не скривил губы, а лишь вернул мне внимательный взгляд и задумчиво почесал затылок.
— Тебе подходит, — только и сказал, кивнув каким-то своим мыслям. — И как ты собираешься просить совета у духов? — перевел разговор на другую тему.
— Дальше бабушка подробно описывает, как проводить ритуал, — вернулась я к дневнику, склоняясь над ним слишком низко, в безотчетной попытке спрятать пылающее лицо. — Думаю, у меня получится…
Ответить Гордей не успел. Снаружи послышался какой-то шум, и почти сразу в сарай вошел Матвей. Я захлопнула дневник и прижала его к груди, словно именно ему угрожала опасность, которую я почувствовала всей кожей.
Гордей встал и какое-то время мужчины молча смотрели друг на друга. Потом Матвей перевел взгляд на меня и сказал:
