Едва только встала, как сразу же взгляд наткнулся на поднос, накрытый белоснежным полотенцем. Интересно, что там? Ух ты! Овсянка — еще теплая и щедро сдобренная маслом, бутерброды с сыром и уже знакомый мне термос. Пусть там будет кофе, пусть там будет кофе!.. Какое же блаженство я испытала, отвинтив крышку термоса и вдохнув такой любимый аромат кофе с молоком — словами на передать! Кто бы ты ни был, что позаботился о царском завтраке для меня, я тебе безмерно благодарна.
Не помню, когда еще ела с таким аппетитом. В считанные минуты я смела все, что было на подносе, и не отказалась бы от добавки. Как раз в тот момент, когда я размышляла, есть ли тут нормальная уборная, чтобы воспользоваться ею не только в целях крайней необходимости, но и принять душ, в сарай вошел Гордей.
— Доброе утро! — поприветствовал он, но выглядел при этом каким-то угрюмым. Словно утро добрым могло быть только для меня. — Позавтракала?
Открыть рот и поблагодарить, мне не дали. Я же не сомневалась, что о завтраке позаботился именно он.
— Пошли тогда…
— Куда?
— В баню. Истопил ее для тебя.
Ох, баня… В нашем с бабушкой доме была нормальная ванная, и в баню я сроду не ходила, хоть мама Костика и приглашала нас с бабушкой не раз. Но, кажется, ничего особенного там делать не нужно. Или нужно?
По пути в баню я забежала все-таки в покосившуюся будку с дыркой в полу — терпеть уже не было мочи.
— Полотенца, веник, таз, мочалка, мыло… — отрывисто перечислял Гордей, указывая на соответствующие предметы.
Я же только и могла, что кивать и думать о том, что в крохотном предбаннике нам двоим ужасно тесно. Мне так и вовсе нечем было дышать и не только от жары. Скорее от близости этого гиганта. А он все не торопился уходить. В конечном итоге, я замолчала более красноречиво, уперев руки в бока и просверлив, кажется, его взглядом насквозь. Уж не собирается ли он париться в бане со мной на пару?!
— Сама справишься? — словно очнулся он, а до этого стоял и разглядывал меня, хоть мыслями и был где-то далеко.
Все так же молча кивнула.
— Не затягивай с купанием. День не резиновый, а дел у нас много, — буркнул он и вышел из бани.
Я справилась и кажется сварилась в жарко натопленной баньке. Даже не пришлось подливать воды на раскаленные камни (да-да, об этом я читала в книгах). А стоило присесть на лавку, так показалось, что придется залечивать новые ожоги. Но тело мое, в итоге, хрустело чистотой, как я любила. Правда веником я не воспользовалась. Понятия не имела, как можно им хлестать саму себя. Обошлась мочалкой и мылом. Зато теперь я поняла, почему так пахнет от Гордея. А стоило только вспомнить его запах, как мысли мои снова заработали не в том направлении, рождая уже привычную злость. И сдался мне этот мужик. Хотя нет, он не мужик — так его точно назвать нельзя. Но и как его еще называть, я не знала.
