Но вот на борту начинается движение. Чернокожие пассажиры, летящие из Москвы, группа американских туристок с «корзинами» искусственных цветов на головах, индусы и арабы выстраиваются в длинную очередь перед туалетными комнатами. Лица у большинства заспанные. Утренний туалет совершается в непринужденной атмосфере. Мы находимся в воздухе уже десять часов. Завязываются первые знакомства.
Наконец прибываем в Хартум. Пока самолет заходит на посадку, мы имеем возможность увидеть пустыню вблизи. Сахара — это солнце, песок, краски, тишина и… чувство жажды. Жара действительно чудовищная, несмотря на то что буквально в нескольких километрах отсюда серебрится лента Нила. В это утро (как и вечером, когда на обратном пути мы прилетели в столицу Судана) термометры показывали более 40 градусов по Цельсию! Неудивительно, что все бросились к буфету аэропорта, где пассажиров угощали кока-колой. Самые храбрые отважились выйти на веранду. Некоторые фотографировались на память с солдатами в шортах цвета хаки и сотрудниками аэропорта в длинных белых одеждах и сандалиях на босу ногу.
— Они любят много спать и оттого ходят в простынях, — шутит одна из американок.
В пропотевших рубашках, стараясь попасть под струю вращающегося на потолке вентилятора, мы вспоминаем Стася и Нель[2]. Г. Сенкевич был прав — живется здесь нелегко. Теперь мы понимаем, почему так долго и с такими приключениями снимали фильм «В пустыне и джунглях». Даже воздух здесь совершенно иной…
С чувством облегчения покидаем мы сердце Африки. Следующая посадка в Энтеббе, на земле Уганды.
На свете существует множество гораздо более крупных аэродромов, однако не уверен, есть ли где-нибудь еще пассажирский аэропорт, расположенный в столь же красивой местности. Взлетные полосы аэродрома в форме латинской буквы «V» протянулись между двумя заливами знаменитого озера Виктория. Это, по сути дела, полуостров, мыс, глубоко врезавшийся в озеро, привлекавший десятки лет многочисленные экспедиции, которые пытались разгадать тайны Африканского континента.
Самолет устремляется вниз, к посадочной полосе. Близость воды создает впечатление, что мы летим быстрее, чем раньше. Пристегиваемся к креслу. Успеет ли самолет затормозить? Воздушный гигант идет на посадку со стороны берега, о который бьются высокие, поистине океанские волны. Вот машина останавливается перед барьером. В двадцати метрах отсюда опять вода. Браво, летчики! Напряжение спадает. На обочинах вдоль бетонной полосы прогуливаются фламинго, кто-то замечает угрюмого марабу. На озере видны рыбацкие лодки и один большой катер, а дальше, до самого горизонта — вода.
