Затем губернатор обратился к намеченным им на ближайшее время энергичным мероприятиям. Он собирался поощрять земледелие, стимулировать скотоводство, развивать рыболовство. (Многие слушатели украдкой улыбались, узнавая знакомые фразы; вот уже двадцать лет губернаторы чуть ли не дословно твердили одно и то же.) На сорок шестой минуте губернатор дошел до бюджета, с которым дело тоже обстояло плохо. Причина, разумеется, заключалась в том, что законопроект РДПТ о подоходном налоге окончательно застрял где-то в бюрократических дебрях. Губернатор умолчал об этом, зато не преминул пожаловаться на то, как трудно увеличить штат чиновников в разных звеньях администрации, что совершенно необходимо для более эффективной работы.
Бюджетный дефицит достигал 100 миллионов таитянских франков. К счастью, колония может рассчитывать на помощь метрополии. (Здесь слушатели в первый раз энергично аплодировали.) Более того, Франция готова компенсировать потери на копре. Губернатор отважно перечислил длинную череду цифр, словно расставил преграды, через которые тут же лихо перескочил. На последней странице своего машинописного текста он сделал рывок к финишу:
«Здесь, в Океании, Франция не собирается уклоняться от ответственности, неизбежно вытекающей из ее исторической задачи и присущего нам, французам, особого чувства дружбы к столь благородному народу. Нет, Франция не бросит Полинезию на произвол судьбы! С непоколебимой решимостью, о которой я настоящим возвещаю во всеуслышание, мы будем и впредь заботиться о том, чтобы трехцветный флаг развевался над этой французской землей, навсегда составляющей неотъемлемую часть нашей республики. Да здравствует Полинезия, французская земля в Океании! Да здравствует Франция!»
После чего губернатор пожал руку Пито и удалился, сопровождаемый свитой.
Лица народных избранников выражали удивление, растерянность, негодование. К чему столь пламенное объяснение в любви к Полинезии, если предмет страсти не давал для этого никакого повода? Депутаты надеялись услышать несколько откровенных слов, либо подтверждающих, либо опровергающих слухи о том, что на их островах будут построены ракетные установки и атомные полигоны. Переводить вот так разговор на другое — это же прямое издевательство.
В приливе боевого настроения представители большинства, то есть РДПТ, открыли дебаты требованием немедленно освободить Пуванаа. Все другие народные вожди в Тунисе, Марокко, Сенегале, Конго, на Мадагаскаре и еще в десятке бывших французских колоний давным-давно получили свободу и с торжеством вернулись домой. Большинство из них успело даже стать во главе правительств в свободных независимых республиках, и сам де Голль принимал их в таком качестве с почестями в Париже. Один Пуванаа по-прежнему томился в заточении во Франции. Его недавно перевели из тюрьмы в некое подобие санатория, но это мало что изменило, поскольку ему по-прежнему было запрещено принимать гостей и посылать письма на Таити.
