Если вы живете в зоне, где почва бедна кальцием, овощи, а через них и ваш организм, воспримут несравненно больше стронция-90, чем в тех зонах, где почва богата кальцием».
Спору нет, прекрасные советы. Однако ни один из жителей Французской Полинезии не последовал им. С незапамятных времен островитяне питались главным образом овощами и рыбой. Обитатели коралловых островов, составляющие значительную часть островного населения, пили только дождевую воду, которую научились собирать и подолгу хранить в цементных цистернах. Ни один остров не мог похвастаться богатой кальцием почвой. Будь приведенные выше советы переведены на таитянский язык и получи они широкое распространение, вполне возможно, что они основательно напугали бы многих островитян, которые все еще пребывали в счастливом неведении обо всем, что касалось атомов, радиоактивности и угрозы облучения. А так статью прочитали от силы несколько сот говоривших по-французски жителей Папеэте.
В числе самых прилежных газетных читателей оказался школьный учитель Жак Дролле. Несмотря на французское имя, он был уроженцем Таити, как и его отец и дед. Дролле входил в число 18 депутатов РДПТ в Территориальной ассамблее, и на заседании 21 июня 1961 года он взял слово, чтобы прочесть вслух другую статью, только что обнаруженную им в одном французском еженедельнике. В основе статьи лежало интервью радикального депутата Мартиники Эме Сезера[21], который заявил, что генерал де Голль предоставил независимость всем африканским колониям лишь по одной причине: дальше противиться он просто не мог. Что же до Французской Полинезии, продолжал Сезер, то де Голль твердо намерен и впредь крепко держать ее в колониальных тисках, так как нуждается в ней для испытания своего ядерного оружия.
С присущим им прямодушием, чтобы не сказать — простодушием, депутаты Территориальной ассамблеи решили обратиться к главе французского правительства и спросить, как же дело обстоит в действительности. Один из них, еще не забывший, сколько раз французы нарушали свои обещания, предложил, чтобы депутат колонии в Национальном собрании и ее представитель в Сенате пришли в Елисейский дворец, легли на красный ковер у входа в кабинет де Голля и не вставали, пока тот не поклянется, что речь идет о газетной утке. К сожалению, парламентарии были слишком хорошо воспитаны, чтобы последовать этому прекрасному предложению.
Все же сенатор Коппенрат предпринял новый шаг согласно установленной процедуре. Он обратился к «серому преосвященству» де Голля, Жаку Фоккару
