После последнего визита капитана Кука на Таити в 1777 году и до середины XIX века сюда заходили преимущественно американские и английские китобои. Обычно эти суда не один год плавали в Тихом океане, чтобы набрать полный груз китового жира. И было просто необходимо время от времени пускать измотанную нелегкой работой, уставшую от моря и ослабленную цингой команду на «подножный корм». В награду за свое радушие таитяне получали главным образом болезни, спиртные напитки и огнестрельное оружие. Живя более тысячи лет в полном уединении посреди самого большого океана в мире, они были избавлены от множества наших недугов, а потому не обладали ни иммунитетом, ни лекарствами, ни познаниями для борьбы с заболеваниями. В итоге даже такие сравнительно легкие в европейском представлении болезни, как коклюш, корь, грипп и ветряная оспа, неоднократно выливались здесь в страшные эпидемии, уносившие тысячи человеческих жизней. Не менее смертоносными были еще две импортированные болезни — сифилис и туберкулез.
Одновременно таитяне впервые познакомились со спиртными напитками и огнестрельным оружием; к сожалению, они считали эти блага желанным возмещением за причиненные им страдания. С помощью остававшихся на берегу моряков они быстро научились пользоваться мушкетами и самостоятельно изготовлять водку и пиво. Кстати, в числе их наиболее популярных наставников были шведы Андерс Линд и Петер Хегерстен. Оба находились в услужении у Помарэ — одного из многочисленных местных корольков, малопривлекательного человека с наполеоновскими замашками, и помогли ему стать властелином всего острова. Одно лишь слегка омрачало радость Помарэ после того, какой победоносно завершил последний поход: очень уж мало подданных ему досталось. Каких-нибудь 15 тысяч из 150 тысяч живших на Таити ко времени его открытия тридцать лет назад.
В числе погибших были почти все вожди и жрецы — хранители культурных традиций. Другими словами, уцелевшие остались без руководителей, когда они в них более всего нуждались. Как раз в эту критическую пору, а именно в 1797 году, прибыла готовая заполнить вакуум группа европейцев совсем иного рода. Речь идет о восемнадцати английских миссионерах, многие из которых захватили с собой жен и детей. Эти проповедники были фанатически преданы своей вере, и за каких-нибудь двадцать лет все обитатели Таити, Муреа, Подветренных островов, Тубуаи, а также островов Туамоту были обращены в христианскую веру и одеты. Ибо миссионеры пребывали в своеобразном, а впрочем достаточно распространенном, убеждении, что полинезийцам, чтобы быть добрыми христианами, мало признавать истинную веру; они обязаны сверх того одеваться, есть и во всех прочих отношениях жить на английский мелкобуржуазный лад. Понятно, что заставить новообращенных в быту следовать возвышенным принципам Евангелия было трудновато. Прежде всего потому, что полинезийцы, как это ни прискорбно, полагали, что главное — регулярно посещать церковь и бормотать положенные молитвы, а как они ведут себя вне церкви, большой роли не играет. И вправе ли мы, европейцы, корить их за это, если после двух тысячелетий проповедования остаемся еще худшими христианами, чем они?
