Нужны были хотя бы пять минут передышки, чтобы привести мысли в порядок, иначе она рисковала провалить всю операцию. Ведь где-то там, посреди заброшенной стройки стоял фургон, в котором аппаратура фиксировала каждое ее слово.
В ванной, которая роскошью разве что чуть-чуть уступала гостиной, Галя проверила микрофон, надежно ли тот прикреплен к бретельке бюстгальтера и не видно ли его в вырезе блузки. Все было в норме, а вот нервы ее расшатались так, что даже дрожь в руках унять получилось не сразу — пришлось подержать те под холодной водой. И лицо она тоже сбрызнула освежающей влагой, чтобы прогнать дурноту, что подкатила совершенно не вовремя.
Выйти из ванной постаралась с улыбкой, хоть и от усилий делать это челюсти сводило судорогой.
— Пора приступать к трапезе, пока все изыски, которые мой повар приготовил специально к нашей встрече, не остыли, — снова выдвинул для нее стул Морозов. — Разрешишь ли ты мне наполнить твою тарелку и предложить бокал красного вина?
— Я не сильно голодна и вино не люблю, спасибо! — отказалась Галя, но Морозов ее словно не слышал.
Он положил на ее тарелку мясо и гарнир из овощей и наполнил ее бокал вином. Посмотрев на него, Галя в который раз испугалась его преображению. Снова он мыслями унесся куда-то в прошлое или вглубь себя, а глаза его сейчас казались ей страшными и пустыми. Таким она уже видела его однажды, когда он сравнивал ее с Дианой.
— Глеб, могу я спросить кое-о-чем? — рискнула приступить Галя к выполнению миссии.
— Конечно, дорогая! Тебе все можно…
Он уже занял свое место и занимался нарезанием мяса. Галю от вида еды воротило, но и она взяла в руки нож и вилку.
— Почему ты позволил Диане принимать наркотики?
Руки Морозова застыли с занесенными приборами. Сам он медленно вскинул голову и припечатал Галю тяжелым взглядом.
— А почему ты решила, что я ей позволял это? — сузились его зрачки.
— Но ты же знал…
— Знать и позволять — разные вещи. Диана любила жить красиво, на полную катушку. То, что давал ей муж, который, кстати, теперь и твой муж тоже, — усмехнулся он, — не позволяло ей развернуться так, как она того хотела. Ну а я ей дал работу… О чем сейчас жалею. Ведь именно работа эта и сгубила ее.
— То есть, она торговала наркотиками? — уточнила Галя.
— Ну зачем же так грубо, дорогая?.. — с улыбкой протянул Морозов, откидываясь на спинку стула. — Она продавала воздух, без которого некоторые люди не могут обходиться. И воздух этот оказался заразен, как ты понимаешь…
