— В театре, в кино…
— И все?
Потемкин неуверенно промолчал.
— В разведке, и в нашей службе! Играть, может ты не обязан: это разведчику важно, нам — не особо. Но понимать игру ты обязан. Вот это есть камень краеугольный, в нашей профессии. Тебе важно понять игру и войти, достоверно войти в роль того, кто играет против. Тогда вот ты сможешь и раскрывать их поступки. Поступки! — ты понял? Так просто! Просто некоторые из них квалифицированы как преступления. Есть вопросы?
— Спасибо, нет.
— Все, — протянул подполковник руку, — наше с тобой время вышло!
* * *
— Как дела? — звонил Сева, — Идут?
— Идут. А ты свечи уже закупил?
— Ну, конечно!
— Шампанское?
— Не издевайся, милая. Это тебе не к лицу.
— Извини, да ты просто улыбки не видишь. А я улыбаюсь, Сева!
— Вот-вот, это дело другое…
— Конечно. Хорошее дело. Но, свечи, смотри — сейчас лето… Ты их не держи в теплом месте — потаят. Может, рано их покупать было?
— Нет, самый раз! Дело в том, что я увидел хорошие. Самые лучшие. Потом вдруг таких не будет, а я так считаю — у нас должны быть лучшие!
— Верно.
— Спасибо. Надеюсь, Людмила, что не потаят. И вот еще…
— И еще ты надеешься, что, — улыбалась Людмила, — что я не раскрыла еще преступления, да?
— Очень сильно надеюсь, Люда!
— Ну, что ж, — не пустые надежды.
— Еще раз спасибо, Люда. Уверен — с тобой не пустые! А вообще, в этой жизни, пустых, — аж по самую шею!
— Не падайте духом, поручик Сева! Наладится все в твоей жизни. Все будет…
— Ну, да, не пройдет и полгода!
* * *
— Владимир Иванович, — дежурный тревожил по внутренней связи, — Станкевич просит соединить…
— Соединяй!
— Владимир Иванович, Вы мне сказали: «позже», Вы помните?…
— Да… — вспомнил он, — Людмила…
— Пока ничего, да? По нашему делу?… Есть личность…
— Да, личность есть, установлена. Большего, к сожалению, я не скажу…
— Владимир Иванович, мне, кажется, что есть в этом деле деталь, которую Ваши сотрудники, как-то могли не увидеть…
— Вполне может быть, Людмила. Так что за деталь?
— Я не уверена, только…
— А Вы говорите, дальше — рассудим!
— Мне говорили, что это убили, скорее всего, — свои. Так…
— Скажите, — прервали ее, — по этому факту у Вас информация, или…
— Версия. Это, скорей всего так…
— Версия? — протянули там.
— Говорить? — уточнила Люда.
— Ах, да, — почему бы и нет? Вы же не посторонний нам человек, Людмила.
— Убили, я так полагаю, его не свои. Вы же по отпечаткам установили личность?
— Главным образом, да — это так.
— А свои — отрубили бы кисти.
