Горохов и Стародубцева! Пятикурсники, очень одаренные! Ходят слухи, что у Горохова уже подписан контракт на два года с Лондонской филармонией, куда он отправится сразу же после окончания учебы. А Стародубцева — одаренная пианистка, уже разъезжает по всей стране с концертами. Где они и где Диана?
Тут до Дианы дошел смысл последней фразы. Блеснуть умением перед кем, перед самим Спиваковым? Рискнуть играть перед ним?
— Я не могу! — невольно вырвалось у нее.
— Да, вы что?! Как не можете? — профессор аж побледнел. — Вы отказываетесь от такой возможности? Позвольте поинтересоваться, какие такие дела могут вам помешать воспользоваться удачей, которая выпадает, возможно, лишь раз в жизни?
— Д-да, нет, в-в-вы не п-п-поняли, — Диана так разволновалась, что начала заикаться, как когда-то в детстве. — Я не отказываюсь… В-в-вернее, я очень хочу и… с-с-пасибо вам огромное.
Она замолчала, борясь с подступившими слезами. Диана не помнила, когда последний раз волновалась так сильно. Даже перед концертом, когда готова была умереть от страха, волнение не достилало точки кипения, как сейчас.
— Тогда что, что? — допытывался профессор. — Что вы хотите сказать, когда говорите «я не могу»?
— Я не могу играть там! — выпалила Диана.
— Фу-у-у, — профессор достал платок и вытер вспотевший лоб. — Не пугайте больше так пожилого человека, — он посмотрел на Диану, и на его губах заиграла лукавая улыбка. — Никто не будет принуждать вас играть на банкете. Если только вы сами захотите, что, кстати, я бы вам настоятельно советовал. Я думал, что какие-то семейные дела мешают вам принять приглашение. Хотя это было бы совершенно невероятно. Какие такие дела могут помешать воспользоваться возможностью, выпадающей раз в жизни? Кроме того, что является величайшим дирижером, Владимир Теодорович еще и интереснейший собеседник. Я встречался с ним несколько раз. Вы не представляете, как интересно он рассуждает о музыке, о новых музыкальных тенденциях. Да что там. Я вам и предлагаю самой все это услышать от него. Вот о чем я.
У Дианы немного отлегло от сердца, хотя стыд никуда не делся. Она по-прежнему считала себя обманщицей.
— А теперь, порадуйте старого меломана, — профессор тяжело опустился на стул. Всегда такой подтянутый, сейчас он выглядел на свой возраст, от семидесяти до семидесяти пяти лет, как полагала Диана. — Сыграйте мне что-нибудь, как только вы это можете.
* * *
Диана не торопилась покидать классную комнату. Она, не спеша, собирала вещи, действуя нарочито медленно.
