— Ольховская! Что смешного в реформе композиторского образования? Чему вы улыбаетесь?
Диана не сразу поняла, что обращаются к ней. Сообразив, что сидит с глупой улыбкой на губах, уставившись в окно, она сильно покраснела и лихорадочно начала придумывать, что можно ответить Марте Сергеевне — преподавательнице теории композиции.
— Я не требую от вас дословного конспектирования, — продолжала меж тем суровая не по комплекции женщина, обращаясь уже ко всем, забыв про Диану. — Но основное вы должны усвоить. Стыдно путать традиции преподавания Римского-Корсакова и практикующийся до его реформы отказ от свободного сочинения на младших курсах, как тормоз для развития творческой индивидуальности…
До конца урока Диана гнала от себя мысли об Артуре, которые упорно лезли в голову. Она дослушала тему и даже умудрилась получить удовольствие, какое всегда получала от уроков по теории композиции.
Уроки хорового дирижирования и по теории музыки пролетели быстро. На них Диана расслабилась и думала о хорошем. Она сама не заметила, как встречи с Артуром перешли в раздел хорошего из всего того, что происходило в ее жизни. Предстоящее свидание тоже настраивало на романтический лад. Диана уже начала строить планы, чем они с Артуром займутся, куда пойдут, о чем будут разговаривать. Правда, перед этим ей предстояло пройти через индивидуальное занятие с профессором Измайловым. С некоторых пор она не знала, чего можно ожидать от этого эксцентричного и талантливого человека. Последний раз Диана встречалась с ним на концерте, где выступила блестяще, как считала без ложной скромности. Правда, внезапное проявление «настоящего таланта», как выразился профессор, оставалось для Дианы загадкой. Получается, все эти годы талант сидел где-то глубоко внутри, упорно не желая выходить на поверхность? Что это, как не издевательство? Или это такое своеобразное испытание ее нервов и выдержки, доведение репетиций до исступления?
Ясности во множестве вопросов, связанных с последними событиями, не прибавлялось. Более того, Диана подозревала, что вопросы так и останутся без ответов. А еще появился страх. Именно сейчас, когда она направлялась к классной комнате, где планировалось индивидуальное занятие, ей стало страшно. Диана испугалась, что у нее не получится так хорошо, как ожидает от нее профессор Измайлов, что она в очередной раз разочарует его. Еще она подумала, что страх неудачи теперь будет преследовать ее всегда, перерастая в комплекс неуверенности, если только она не раскроет природы своего внезапно проснувшегося таланта.
