Аплодисменты смолкли, и зал наполнила музыка…
Можете закрыть глаза и представить себя в Венеции? В городе, построенном на многочисленных островах, где почти совсем нет улиц, вместо них протекают каналы. Прямо в каналы отворяются двери домов, а к ступеням привязаны длинные черные гондолы. Вы в лодке, бесшумно скользящей по бесконечной водной ленте, и гондольер негромко напевает плавную, тягучую песню. Аккомпанементом служит мерное покачивание в ритме музыки — словно от набегающих одна за другой волн…
Диана играла, закрыв глаза, и музыка ее рождала ощущение покачивания на волнах. Зал замер, вслушиваясь в мягкое, колеблющееся движение мелодии, с монотонной ритмической окраской, похожее на удары весел о воду.
Девушка слегка раскачивалась в такт музыке, забыв обо всем на свете, охваченная волшебством звука.
Последний аккорд, и смычок отрывается от струн, чтобы резко опуститься вниз, почти упасть с внезапно ослабшей рукой. Скрипка, напротив, крепко и бережно удерживаемая сильной уверенной рукой, тоже опускается и занимает привычное место возле ног скрипачки. Диана открывает глаза и встречается взглядом с сине-серыми глазами, которые горят неестественно ярко, воспаленным, болезненным светом. Она не может отвести взгляда, до конца не поняв, кому же, такому знакомому и опасному, принадлежат эти глаза.
После нескольких секунд затишья, зал взорвался аплодисментами. Аплодировали стоя, долго… Женщины, что послабее, прижимали платочки к глазам, утирая сентиментальные слезы, вызванные волнующей музыкой. Те, что покрепче, кусали губы, борясь с непрошенными слезами. Море реакций в наполненном слушателями зале, где не было никого, кто остался бы равнодушным к исполненной Дианой баркароле.
Как покидала сцену, Диана не запомнила. Очнулась она уже за кулисами, когда профессор Измайлов в каком-то религиозном экстазе тряс ее руку.
— Я знал, знал, что вы можете… — вновь и вновь повторял он. — Вы видели их лица? Они же плакали! Вам удалось разбудить их дремавшие души! Я знал, что не ошибаюсь в вас, что истинный талант невозможно долго прятать…
Диана совершенно растерялась. Она не понимала, что происходит. Вроде, это она только что исполняла баркаролу. С другой стороны, ей казалось, что смычок на какое-то время зажил собственной жизнью, водя ее рукой, а не она им. Она сама так же, как слушатели в зале, отдалась во власть музыки, словно слыша ее в чужом, талантливом исполнении.
Кто-то еще подходил и поздравлял ее с успехом. Она не запомнила, кто это был. Возможно, потому что желающих поздравить было много, лица мелькали перед Дианой, как разноцветные стеклышки в калейдоскопе. Она улыбалась всем, пожимала руки. Некоторые даже обнимали ее и целовали. А в голове гудело так, что хотелось скорее вырваться из этого праздничного удушья, вдохнуть вечерней прохлады и подумать… Необходимо было осмыслить, что же с ней только что произошло?
