— И теперь все плохо, — через время произнес Артур, когда понял, что профессор не намерен что-то добавлять к своей короткой речи.
— Правильно ли я понял, что вы так и не рассказали девушке о себе?
— Не рассказал, потому что не смог, — говоря это, Артур знал, что лукавил. Не рассказал, но не потому, что не смог, а потому, что в очередной раз струсил.
— Понятно.
По лицу профессора Артур понял, что тот тоже так думает.
— Половины бы ваших проблем не стало, расскажи вы ей правду. Как бы банально это ни звучало, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Понимаю, что вы хотите сказать, — остановил он жестом Артура, готового начать оправдываться, — что не обманываете ее, а просто не все говорите. Так ведь? — Артур лишь молча кивнул, так как профессор попал в самую точку. — Но от этого смысл-то не меняется. Вы точно знаете, что с вами происходит. А она? Она думает о чем угодно, совершенно далеком от истины. Как бы вы вели себя на ее месте?
Артур думал, что прекрасно знает и понимает свою Диану, но ни разу ему в голову не приходила мысль поставить себя на ее место, попробовать взглянуть на себя ее глазами. Какого же она должна быть о нем мнения? Каким странным, наверное, ей кажется его поведение.
— Я решил согласиться на операцию, — решительно проговорил Артур, когда понял, что окончательно запутался в самом себе.
— Ну, что ж… отговаривать не буду. К сожалению, я тоже склоняюсь к мнению, что операция в вашем случае — единственный выход из создавшейся ситуации. Или операция или правда.
— Операция, — Артур был непреклонен. — Даже если я скажу ей правду, сможет ли это оградить меня от неприятностей, подобной вчерашней?
— Задайте этот вопрос своему подсознанию, — улыбнулся Лев Сергеевич. — Оно у вас достаточно непредсказуемое.
Диана.
— Я его брошу.
— Угу.
— Что, угу? Ты меня вообще слушаешь?
Диана возмущенно смотрела на Лилю, сосредоточенно подкрашивающую глаза, смотрясь при этом маленькое зеркальце. Ей необходимо было с кем-то поговорить, и Лиля годилась на эту роль, потому что лучше всех остальных знала Артура.
— Лиль, — с тоской в голосе позвала Диана.
— Ну, подожди. Не видишь, как мучаюсь. Не могу пока слушать. Уже почти докрасилась…
Диана ощутила резкую потребность подойти и треснуть той как следует по макушке, чтобы испортить безупречный макияж. Как можно быть такой эгоисткой? Неужели она не видит, как подруге плохо?
Дома поговорить не с кем. Родители рано уходили на работу, а сестры, как всегда, скандалили, собираясь в школу. Да, даже если бы и было с кем, Диана не стала бы разговаривать. Тем более они не являлись посвященными. Из-за того что редко бывала дома, родные Дианы не знали, что у нее появился парень, и плохого настроения ее они не замечали по этой же причине. Чуть хуже Лили была осведомлена бабушка, но, как назло, именно сегодня Диана ночевала дома.
