Эта мысль была настолько навязчивой, что все время возвращалась, заставляя его рисовать в уме все более страшные картины. Он представлял, как будет медленно умирать, потому что лишится возможности видеть Диану, как постареет и подряхлеет от переживаний за него Люда, как отвернутся от него Сергей и Семен Исаакович, первый — из-за презрения к человеческой слабости, второй — от разочарования в таланте. Чем больше Артур думал об этом, тем отчетливее представлял крах, поджидающий его, если Диана его бросит.
Не в силах не думать о страшном, Артур не переставал ругать себя. Как мог, он внушал себе мысль, что такое поведение способствует развитию самой настоящей фобии — разлукофобии, как он ее обозвал. Он понимал, что нужно найти в себе силы и не думать о плохом, что нужно как можно чаще вспоминать светлые моменты, что-то смешное и позитивное из их свиданий. Иногда у него получалось, пока коварная мысль снова не заползала незаметно в сознание, разрушая по крупицам построенный радужный домик.
Море было тем местом, где посторонние эмоции уходили на второй план. Оставалось только его восприятие. Созерцание отвлекало Артура от грустных мыслей. Здесь он принимал важные для себя решения.
Вот и сейчас решение пришло само собой. Артур понял, что ему необходимо кому-то высказаться, чтобы не сойти с ума. Кандидатур было не так уж и много. Люда отпадала из-за непонятной нелюбви к Диане. Сергей на роль слушателя не годился — его взгляды на жизнь Артур всегда находил немного легкомысленными. Из близких людей оставался только Семен Исаакович, чья мудрость и понимание всегда помогали Артуру в трудные периоды жизни.
В магазине Семена Исааковича царило оживление, хотя покупателей было всего двое. Они стояли у прилавка, за которым восседал пожилой еврей с непривычно грозным видом.
— Повторяю еще раз — картина не продается. И вообще, для кого, по-вашему, это написано? — Семен Исаакович ткнул свернутой газетой в надпись «не продается» под картиной Артура, что висела у него за спиной.
Артур удивился сердитости друга. Ему даже показалось, что газетой тот вооружился неспроста, а как простейшим средством самообороны. Осталось выяснить, от кого и в связи с чем он так защищался?
Перед прилавком стояли мужчина и женщина. Женщина смущенно улыбалась и теребила рукав куртки спутника. Мужчина раскраснелся, доказывая что-то Семену Исааковичу и яростно жестикулируя руками.
— Подожди, Стелла, — обратился он к стоящей рядом женщине. — Я просто обязан достучаться до него.
