Сафари | страница 30
Я посмотрел на стоящих за соседними деревьями пигмеев: Фежи и двух молодых парней. Зрачки их были сужены, рот сжат от напряжения, маленькие крепкие руки держали наготове копье. Они стояли совершенно неподвижно. Но сколько динамики было в этих наэлектризованных, напружинивших мышцы маленьких охотниках, в любой момент готовых броситься на запутавшуюся в сетях жертву — будь то дрожащая от страха безобидная антилопа или страшный в своей смертельной агонии леопард! И как были непохожи эти смелые, деятельные «хозяева леса» на «туристских» пигмеев — жалких, беспомощных, потерявших самих себя людей!
Вдруг затрещали трещотки, и пигмейки закричали: «Юу-юу-юу». Это было предупреждение о том, что кабан вышел из своего укрытия. Довольный Фежи показал мне два растопыренных пальца. Понял я значение этого жеста лишь тогда, когда увидал пару несшихся прямо на нас бородавочников. Они бежали один за одним — самка за самцом, пригнув и одновременно вытянув морды.
Когда рядом со взрослым бородавочником есть поросята, они бегают, забавно подняв свои хвосты; африканцы уверяют, что в густой траве такой торчащий перпендикулярно хвост помогает им найти друг друга. Но сейчас животные бежали с вытянутыми, как бы продолжающими тело, хвостами. Издали они были похожи на игрушечную ракету, пущенную вдоль земли. По мере того как кабаны приближались, я все более отчетливо различал их омерзительные физиономии с наростами-бородавками и устрашающими, закрученными, словно усы, клыками. Злые маленькие глазки излучали бесстрашие и ненависть. Наверное, отвага и этот устрашающий облик и позволяют бородавочникам иногда обращать в бегство своих извечных врагов — леопардов.
Но сейчас судьба животных уже была предрешена. В последний момент самец, правда, заметил западню и попытался свернуть. Но сила инерции была такова, что он не смог сделать этого и прочно запутался в сети. Самка стукнулась о него мордой и отскочила в сторону, но в тот же момент пущенное чьей-то меткой рукой копье пригвоздило ее к земле. Животное было еще в агонии, когда радостные крики мужчин, прыгавших и приплясывавших на залитой кровью земле, известили остальных, что охота окончена. Особенно радовался молодой Узинга. Он совсем недавно получил право участвовать в «большой охоте», и вот сегодня, да еще на глазах белого гостя, в отрезок сети, который караулил Узинга, попали сразу два кабана. Хотя заслуга его в общей удаче была ничем не больше, чем остальных, все считали, что именно Узинга «поймал двух кабанов». Ему принадлежало право вскрыть жертвы и вытащить теплые, еще подергивающиеся на ладони сердца. Вечером, у костра, их поделят между всеми односельчанами. И все будут считать, что Узинга поделился с ними не только добытым мясом, но своими мужеством и отвагой.