Тут Лиза услышала, как оркестры снова грянули «Марсельезу»: Владимир Ильич сходил с трибуны, улыбаясь, приветливо махая рукой.
Когда собрание на «Русском Рено» решило создать в столице единую молодежную организацию, никто не подозревал, с какими трудностями придется столкнуться в дальнейшем. Между тем трудности возникли немалые. Далеко не везде юные пролетарии без всяких раздумий приняли сторону большевиков. На некоторых предприятиях, прикрываясь псевдореволюционными лозунгами, безраздельно господствовали меньшевики, эсеры.
…До Февральской революции Петр Шевцов был ничем не приметным репортером в бульварной «Маленькой газете». И вдруг весной семнадцатого года летописец скандальной хроники преобразился в пастыря юных душ. Для начала он выступил на первом общегородском собрании молодежи и предложил образовать руководящий центр — Всерайонный совет. Предложение было поддержано, и вскоре Шевцов уже именовал себя не иначе, как «делопроизводитель Всерайонного совета рабочей молодежи». Новоявленный «делопроизводитель» составил воззвание от имени юношеской организации, которую он назвал «Труд и свет», сочинил обширную программу деятельности.
Однажды, возвращаясь вечером с собрания «Труда и света», Вася Алексеев огорченно сказал Лизе:
— Куда мы только смотрели, раззявы. Ведь прошляпили этого хлыща Шевцова, попробуй теперь к нему подступиться. Ты программу «Труда и света» проштудировала?
— Просмотрела программу, Вася. Просмотрела и диву далась, — отвечала она в задумчивости. — Тут тебе и Моцарт, и Монтень, и Метерлинк, и Ницше. Неужто простому рабочему надобно с этого начинать самообразование? Никто не спорит: хорошо читать вслух Стасова или Чернышевского, слушать, как поет Шаляпин. Однако сейчас-то на повестке дня совсем иное: ребятам есть нечего, пообносились все, а заболеет кто, к лекарствам не подступишься — заработки не те. В программе же шевцовской — ни слова о наших политических или экономических требованиях. Ни к чему хорошему это не приведет.
В момент обострения классовой борьбы, когда революционный пролетариат, руководимый партией большевиков, готовился к решающему штурму, молодым рабочим предлагали покинуть свое место в строю ради стремлений «к удовольствиям художественного свойства» и «развития чувств прекрасного и величавого».
Вася молчал. Они шли вдоль канала. В черной воде дрожал огромный серп луны.
— Да, этого господина раскусить не просто, — сказал наконец Вася. — Краснобай, интеллигента из себя разыгрывает, — и он заговорил, слегка картавя, явно подражая Шевцову: — «Мы должны среди рабочей молодежи развивать эстетическое чувство, любовь к прекрасному, а не толкать юные сердца в омут тех страстей, кои царят сейчас и в коих чувствуется запах крови».
