Д. Гранин. Блокадная книга
«В кабельной сети я проникся уважением к мастерству настоящих специалистов. Сам я пытался изучать сетевое хозяйство своего района. Ходил по трансформаторным подстанциям. Изучал трассы подземных кабелей. Каждый кабель имел свою историю. Когда его прокладывали, что с ним было в блокаду, следы бомбежки, обстрелов — сказались? Как? Некоторые взрывы, даже дальние, сказывались спустя годы. Пережитые потрясения давали о себе знать».
Д. Гранин. Всё было не совсем так
«Экземпляр типичной вражды к фронтовикам я встретил еще в Ленэнерго, был там такой молодой, с русой челочкой, тощий, кошачий, всю блокаду пользовался броней энергетика, его неприязнь я ощутил явственно во всяких мелких пакостях, что он чинил мне, работая в техотделе. Однажды, когда его старание приписать нам аварию и лишить премии заставило меня учинить скандал, он сказал громко, посреди общей комнаты: «Те, кто храбро воевал, не вернулись с войны». Я дал ему пощечину. Разбирали дело на парткоме всей кабельной сети. Голоса разделились. Часть членов парткома поддержала К. «Слишком много о себе думают фронтовики, пора их осадить!» Решения не принимали. Любопытно, что тогда уже вылезло впервые для меня чувство, которое я не понял, и только теперь, вглядываясь в него, можно обнаружить в нем разочарование».
Д. Гранин. Человек не отсюда
«Моя жена говорила подругам: «У каждого свои пороки. Один играет в карты, другой что-то там вырезает, а мой — пишет по ночам». Слава богу, пить я перестал, хотя первые месяцы, как приехал с фронта, пили мы крепко. Почему пили? А потому что освободились от всего: от службы в армии, от войны. Война кончилась, значит, надо как-то разрядиться, торжествовать. А какое у нас в России торжество без водки. Вот я и пил — помню, просыпался то на какой-то квартире, то в пивной… Молодой ведь был. А потом вдруг начал писать. Но что писать? О войне не хотелось, и я написал повесть о Ярославе Домбровском, очень романтическая фигура. Принес ее своему однополчанину и говорю: «Дима, вот почитай, что у меня получилось». А он говорит: «Чушь какая-то. Написал бы лучше про войну, как мы воевали». Было ощущение, что он даже и читать не стал».
Из интервью Д. Гранина корреспонденту канала НТВ Сергею Холошевскому (июнь 2014 г.)
«Первая моя повесть «Ярослав Домбровский» имела тяжкую судьбу. Издательствам, тем более литературным журналам не нужна была чужеземная история. Партия призывала писать о современности, не уходить от насущных задач… Когда повесть была готова, я стал искать, кому бы дать ее прочитать. У меня не было знакомых писателей, мои друзья были технари, физики, электрики. Кабельная сеть имела в своем распоряжении все что угодно, кроме литературы. Как и все начинающие, хотел получить точные указания — годится или нет, и вообще… Извечные вопросы начинающего. Тайная уверенность и жалкие поиски одобрения. Выяснилось, что у одного моего друга есть школьная знакомая, которая имеет какое-то отношение… Она окончила филологический и, кажется, пишет какие-то рецензии или что-то в этом роде. Ей он вручил мою рукопись. Через две недели я получил ее обратно с пренебрежительным советом бросить эту тему. Я настоял на личном отзыве, девица оказалась внушительной, пухлая, белая, непропеченная, голос у нее тоже сырой. Доказывала, что нужно начинать
