.
Наказание Екатерина II определила самолично, без правильно организованного суда – по-матерински, так сказать. Российские самодержцы и впоследствии, до середины XIX века, лично распоряжались о высылке и надзоре, если в действиях или помышлениях кого-либо из дворян усматривали нечто предосудительное. Наказания были выборочными и очень зависели от умонастроения монарха в тот момент.
Отголоски шумного московского дела доносились до тульского поместья, где жил литератор и учёный А. Т. Болотов. В феврале и марте 1796 года он занёс в свой дневник слух о том, что «играют по-прежнему, и не столько в Москве, сколько в самом Петербурге». Потом исправил: нет, в Москве с этим «величайшая строгость». Наконец, упомянул о ложной, как оказалось, молве, «что в мае выйдет манифест и все сосланные игроки будто будут прощены»[130].
Двое из пяти наказанных «академиков» попали на Вятку. Их предводитель, секунд-майор Леонтий Роштейн, угодил в Нолинск, а драчун, коллежский асессор Павел Иевлев, – в Котельнич. Значительная часть бумаг выявленного архивного дела – это краткие, стандартно составленные доклады нолинского и котельничского городничих на имя вятского губернатора С. Н. Зиновьева, посылавшиеся в начале каждого месяца: мол, за истекший период поднадзорный вёл себя прилично.
Кажется, историки не заметили того, что часть этой разгульной компании оказалась в вятских пределах. Опубликована немалая по объёму статья об «азартных играх на Вятке», но там о XVIII–XIX веках говорится совсем коротко и московские «академики» не упомянуты[131].
Ссыльный Роштейн, по крайней мере, пару раз отпрашивался в Вятку, чтобы показаться врачу. Губернатор получал его прошение, и Роштейну позволяли посетить «господина доктора Пфеллера» в центральном городе края[132]. Вятская врачебная управа была создана как раз тогда – в июне 1797 года. Филипп Фридрих Пфеллер (или Пфейлер; он подписывался так: «Акушер Филип Пфелер») был там главным[133]. В 1797 году штаб-лекарю Деделову дали попечение сразу над двумя большими уездами – Яранским и Котельничским (в последнем жил Иевлев)[134]. А в Нолинске, где скучал Роштейн, в 1798 году лекарем числился Захар Касметский, которого тот самый нолинский городничий обвинял в должностном нерадении[135].
В ноябре 1796 года Екатерина II умерла, и на престол вступил Павел I. Новый император, склоняясь на просьбы жены Роштейна, позволил тому вернуться из ссылки. Разве что жительствовать в обеих столицах провинившемуся было строго запрещено. Случилось это не сразу, а лишь летом 1798 года
