Телевизор давно вырубился. Но я снова включил его, чтобы взглянуть на часы на канале новостей. Двенадцать тридцать. Времени более, чем достаточно.
Я облегченно вздохнул, и принялся раздеваться, чтобы принять душ. К счастью, одежда, которую я вчера выбрал, не сильно пострадала от неподобающего обращения: свитер и джинсы выглядели так же пристойно и дорого, как вчера.
Муся ждала меня на парковке; она приветственно мигнуля габаритами, когда я приблизился.
— С возвращением домой, — сухо сказала она, когда я закрыл за собой дверцу.
— Домой? — переспросил я.
— Теперь это твой дом, — ответила она таким же нейтральным тоном, — привыкай.
Я помолчал несколько секунд. Потом тронулся. И сразу чуть не въехал в припаркованный рядом «Вольво».
— Ты что, не помогаешь? — осторожно спросил я.
— А нужно? — притворно удивилась Муся, — неужели такому самостоятельному молодому человеку нужна помощь?
Я нажал тормоз и остановился, собираясь с мыслями.
— Так, — наконец, произнес я, — что происходит? Ты все-таки обиделась на то, что мы вчера в… прямо в… в смысле, в тебе?..
— Дурак, — прокомментировала Муся бесстрастно, будто поставив диагноз.
— Слушай, для меня это тоже было неожиданно, и… — в этот момент меня осенило, — дело не в Лене, верно?
Муся промолчала.
— Ты… ревнуешь меня к гостинице?
Муся фыркнула. Но все-таки ответила:
— Вот еще. Ревновать тебя? Да делай, что хочешь. Мне все равно.
— Извини… — растерянно пробормотал я, — не подумал, что… в общем… мне нужно было с мыслями собраться. Иногда это полезно, знаешь… правда, я не подумал. Надо было предупредить хотя бы.
Муся изобразила тяжелый вздох.
— Ладно, — сказала она примирительно, — может, ты и не безнадежен.
— Спасибо, — кивнул я, снова трогаясь; теперь ехать было значительно легче.
Дурное предчувствие появилось, когда я увидел толпу возле дверей подъезда Лены. «Собрание жильцов у них там, что ли…» — пробормотал я вслух, пытаясь найти карман для парковки.
— Не думаю, — ответила Муся, решив, что я обращался к ней, — по следам вижу, что многие приехали на машинах, которые запарковались за шлагбаумом, на улице. Значит, они не местные.
— Ладно, — кивнул я, — схожу на разведку.
— Только осторожнее, хорошо? — попросила Муся, — мне не нравится происходящее.
На ступенях лестницы у входа в подъезд стояли зажженные свечи и несколько букетов с четным числом цветов. У меня внутри все похолодело; я продолжал убеждать себя, что к Лене это не имеет никакого отношения — просто, видимо, кто-то из ее соседей умер.
