Но, твою мать, я должен узнать, как и зачем меня занесло в этого Василия! И кто может мне ответить, кроме Духов Рода?
Задержав дыхание, я прислонил ладонь к носу. Ничего не произошло, я так и застыл в этой позе.
Потом я решил повторить ту фразу, что говорил в видении:
— Первый Предок, будь благословенна твоя кровь, которая не иссякает уже столько поколений. Пусть ведут тебя Святые Привратники в тот мир, где всегда светит Твоя Луна, и пусть…
«Как ты смеешь, чужак?!»
Громоподобный голос так неожиданно возник в голове, что я опешил. А Василий во мне так вообще вскрикнул от испуга — кажется, он в своих молитвах так далеко не заходил.
Этот голос был потусторонним, человеческое горло не могло его воспроизвести. От него леденела кровь, и хотелось одного — вскочить, и вылететь из этого склепа как можно скорее. Тем более, меня будто с головой окунули в поток грязной псионики.
По спине побежали мурашки. Нет, я, как псионик, часто встречал следы воспоминаний и отпечатки душ погибших в местах сражений. Но это были именно отпечатки…
Сейчас со мной разговаривали духи, и, твою псину, такая магия мне была не знакома.
Так, Тим, спокойно. Вот теперь ты серьёзно продвинулся.
— Да, знаю, что чужак, — осторожно ответил я, — Но мне нужно знать, зачем вы закинули меня в …
«Мы тут не при чём».
— Стоп. Но почему-то я оказался в теле именно вашего потомка?
«Это не наш потомок».
Я округлил глаза. И затрясся мелкой дрожью, когда почуял, что внутри меня Василий забился в истерике.
— Тише ты, спокойно, — зашипел я, пытаясь не упасть с коленей.
— Пусти, — прохрипел я же сам себе.
Василий рвался на свободу. Рвался, чтобы просто себя убить.
Я оторвал ладони, опёрся о коврик. Долбанулся лбом об него, дёрнулся в одну сторону, в другую.
— Стоять! — прохрипел я.
— Пусти… Мне незачем… Не хочу…
Мои глаза смотрели на вторую дверь в усыпальнице. Она была простенькой — деревянные доски, и обычная ручка. Никаких эмблем Борзовых, никаких отверстий для ключей.
Со стороны вообще казалось, что там может быть обычная кладовка. С метёлками и прочей утварью, чтоб ухаживать за склепом.
— Отпусти, Иной, — моя рука дёрнулась, подтащила меня за стелу, к двери.
— Вася! — я скрючился, пытаясь укусить себя за палец, — Стоять, жжёный пёс!
Вся боль парня проносилась сквозь меня адскими потоками. Мне хотелось выть, плакать, кричать…
Только что предки отвергли Василия, и это ощущение пустоты… оно было невыносимым.
Я никому не нужен!
Всё, ради чего жил… всё напрасно!
