белый койот шагал рядом со мной, его ясные синие глаза посмотрели в мои. — Я поглощал всю твою силу, кроме мелкой искры. Каждый день я забирал ее так быстро, как она накапливалась в тебе.
Мое сердце гремело в горле, душило меня.
— Ты… воровал… мою силу? — моя здоровая ладонь сжалась в кулак. — Мерзкая пиявка.
Он питался мною, как вампир? Если он не врал, и я была друидом, это объясняло, почему я считала себя лишь ведьмой. Он забирал мою силу с нашей встречи, а до этого я три года провела в тюрьме, где магия была подавлена, как у всех заключенных. И до этого…
До этого я всегда носила кулон из речного камня, который мне дали родители, который скрывал мою духовную энергию от фейри.
Ты не помнишь, да?
Я посмотрела на Рикра.
— Что помню?
Желание, которым ты поделилась со мной в день нашей встречи. Ты сказала, что больше всего хотела быть нормальным человеком и жить нормальной жизнью.
Воспоминание мелькнуло в разуме: я сидела на упавшем дереве, глядя на горы во время первого рассвета, который я видела за три года. Я думала о невозможном задании влиться в ковен ведьм, где все знали, что я была убийцей.
Я сказала Рикру, что хотела жить нормальной жизнью, но имела в виду обвинения, а не силу друида.
Ветерок трепал его белую шерсть.
Ты сказала свое желание, я исполнил его. Я делал тебя похожей на человека, чтобы у тебя не было сил, которые могли вмешаться в твою «нормальную» жизнь.
Шок и ярость воевали во мне.
— И ты делал это по доброте душевной, да?
О, мне было выгодно, — ответил он без смущения. — Нам обоим было выгодно, голубка. Я дал тебе простую жизнь, которой ты желала, без опасностей, которые зовет твоя сила, и я защищал тебя, ведь лишал тебя возможности защититься.
Я заставила ноги двигаться, он следовал за мной. Его объяснение было… в стиле Рикра. Он не извинялся, ведь не ощущал вины. Он решил, что выгодно было нам обоим, и это было важнее ущерба, который он нанес мне.
Его голос задел мой разум, тихий и решительный:
Хоть я не говорил тебе о природе нашей сделки, я придерживался ее все эти годы. Я защищал жизнь, которую ты строила.
Я не могла ответить. Нужно было многое обдумать, а я едва начала осознавать масштаб его действий, и как он менял мою жизнь эти семь лет — и какой была бы моя жизнь, если бы он этого не делал.
— Что изменилось? — резко спросила я. — Почему тот ворон-фейри напал на меня?
Он снова шагал рядом со мной, его пушистый хвост был опущен, неподвижный, как у волка.
