Мне нужна была правда, но мои родители были мертвы, моя тетя была мертва, и я не знала других родственников или друзей семьи.
Но Жозефина знала мою мать. И Жозефина была друидом.
Возможности, которые выходили из такой связи, тревожили меня, и от этого я ускорилась. Мне нужно было найти ее. Она могла быть единственной из живых, кто мог бы дать мне ответы, в которых я нуждалась.
В конце тропы я оказалась на булыжнике, который торчал из вод океана. Хау Саунд тянулся, сколько было видно, далекие острова были на горизонте. Соленый бриз задевал мое лицо, прохладный и с запахами влаги и гнили. Энергия тут была другой, огромная и незыблемая сила океана смешивалась с древней прочностью леса.
Я медленно выдохнула. Бегать по парку будет тратой сил. Я должна была успокоиться и ждать, пока Рикр найдет Жозефину. Он мог искать куда лучше меня.
Пара глубоких вдохов успокоила меня, и, пока я смотрела на волны, плещущие об камни, тихая песня сорвалась с моих губ:
— Мы отчалили утром в пятницу, были недалеко от земли, — пела я, взяв камешек. — Капитан заметил русалку, — я метнула его к воде, — с гребнем и стеклом в руке.
Камешек упал с плеском, я, продолжая петь, пошла по берегу на север, не думая о том, где окажусь.
— И заговорил капитан корабля, а поговорить он любил, — я шагала по камням у воды. — Есть в Салеме у моря жена у меня, но вдовой станет явно она.
Я утихла, замерла и смотрела на залив. В пятнадцати метрах от меня у каменистого выступа было темное пятно, которое я приняла за плавающие на волнах водоросли. Прикрывая глаза рукой, я посмотрела туда, гадая, почему это привлекло мое внимание.
Не водоросли, поняла я, а невод. Брошенный невод и веревка спутались с мусором из воды, образовав островок — а в нем что-то двигалось. Большой плавник показался из воды и обрушился с плеском.
Я едва дышала. Среди мусора был панцирь черепахи. Она попала в сети? Я резко огляделась, но лодки тут были точками вдали.
«Рикр? — мысленно позвала я. — Рикр, иди сюда!».
Он не ответил. Он был слишком далеко, чтобы меня услышать?
Черепаха беспомощно барахталась. В таком хаосе она только сильнее запутывалась. Так она утонет или медленно умрет от голода.
Это не был естественный отбор. Это люди уничтожали все, чего касались.
Я вытащила из кармана телефон и ключи, опустила их на камень, а потом разделась до черного спортивного лифчика и трусиков-шортиков. Холодный бриз задевал кожу, пока я смотрела на воду, сжимая новый складной нож.
