Я зашла на прохладный тенистый кладбищенский двор и свернула на узкую тропинку, которую к этому моменту неплохо изучила. Я частенько по ней гуляла. На самом деле иногда, отпрашиваясь с урока, я делала вид, что мне надо в туалет, а вместо этого шла сюда, на кладбище миссии, на эту самую тропинку. Потому что в конце ее находилось кое-что очень важное для меня. Кое-что дорогое моему сердцу.
Но на этот раз, когда я добралась до конца каменистой тропинки, то обнаружила, что я не одна. Джесс стоял здесь, смотря на свое надгробие.
Я знала слова, которые он читал, наизусть, потому что именно я вместо с отцом Домом проследила за их гравировкой.
«Здесь покоится Гектор «Джесс» де Сильва, любимый брат, сын и друг. Годы жизни 1830–1850».
Когда я подошла и встала рядом, Джесс поднял на меня взгляд. Он молча протянул мне руку через надгробие. Я вложила свою ладонь в его.
— Прости меня за все, — сказал он, не сводя с меня непроницаемого взгляда.
Я пожала плечами, не поднимая глаз с земли около надгробия — такой же черной, как его глаза.
— Я понимаю, наверное. — Хотя на самом деле я не понимала. — В том смысле, что ты же ничего не можешь поделать, если… ну, не испытываешь ко мне тех же чувств, что я к тебе.
Не знаю, что заставило меня так сказать. Как только слова вылетели у меня изо рта, мне тут же захотелось провалиться под землю.
Так что представьте себе мое удивление, когда я услышала переполненный сдерживаемыми эмоциями голос Джесса, который я едва узнала:
— Так вот что ты думала? Что я хотел уйти?
— А разве нет?
Я ошарашенно уставилась на него, потеряв дар речи. Я правда очень сильно старалась оставаться спокойной и отстраненной, чтобы сохранить остатки растоптанной гордости. И все же сердце, которое пару дней назад — я могла поклясться в этом — сдулось и окончательно скукожилось, неожиданно вернулось к жизни и снова зачастило, хотя я мысленно строго-настрого запретила ему это делать.
— Но как я мог остаться? — спросил Джесс. — После всего того, что между нами произошло, Сюзанна, как я мог остаться?
Я искренне не понимала, что он имеет в виду.
— Что между нами произошло? Ты о чем?
— Тот поцелуй. — Он отпустил мою ладонь так неожиданно, что я чуть не упала.
Но мне было плевать. Плевать, потому что я начала надеяться, что сейчас происходит нечто замечательное. Нечто восхитительное. И надежда во мне окрепла, когда я увидела, как Джесс нервно провел рукой по волосам, и я увидела, что они дрожат. В смысле, его пальцы. С чего бы им было так дрожать?
