Но видимо человек по своей выносливости любое животное превзойдет. Два дня они брели, не встретив на пути ручейков с колодцами – татары давали рабам пить затхлую воду из бурдюков, и то наливали по несколько глотков в плошки. Кормили отвратно – утром засохшая корка хлеба или сухарь, и вечером тоже.
Лишь один раз им кинули обглоданные кости – видимо очередь подошла. Голод терзал настолько люто, что Юрию показалось, что ничего лучше махров горелого мяса он ничего в жизни не ел. Да пару раз за весь поход получили они с Григорием чуть пропеченные на углях коровьи потроха – их тоже съели, несмотря на дурной запашок.
«Князь» с казаком обессилили на пятый день – теперь о побеге можно было не думать, и так кое-как шли. Очевидно, крымчаки это заметили, а потому надзор заметно ослаб, а кормить стали чуточку лучше – днем доставалось по куску давно окаменевшего хлеба.
И плетями перестали бить – и так вдоль дороги оставались мертвые тела, многие умирали прямо во сне. Смерть каждого полоняника теперь была для людоловов сплошным убытком – когда рабов много, их не жалели, убивали непокорных для запугивания остальных. Но теперь зверства прекратились словно по мановению волшебной палочки – степняки умели считать, и каждый не дошедший до Крыма невольник – это неполученные за него серебряные акче или дирхемы.
Гуманные даже стали, до определенной черты, конечно, подтверждая правило – экономика правит миром!
– Бывал я здесь, княже, двенадцать лет тому назад было. Я ведь джурой у твоего отца начинал, он писарем в курене поначалу был, потом атаман его к себе взял – слабый телом, но сильный духом человек. На кресте ему поклялся, что сберегу тебя. Вот только ты немощный и хилый родился, что телесно, что душевно, а потому отдали тебя монахам. Думали, что помрешь ты, и род окончательно пресечется.
Смалец остановился, что-то прошептал еле слышное. А Юрий смотрел на звездное небо, что раскинулось над его головой. И впервые чувствовал себя песчинкой в огромном океане вселенной, что казалась безбрежной. Да степь тоже лишь кажется бескрайной – но ведь за полмесяца дороги они дошли до Перекопа. И он завтра увидит собственными глазами знаменитую турецкую крепость, от которой дошли до 21-го века только остатки чудовищных валов, впечатляющие своими размерами.
И тут Григорий заговорил снова, шепотом, чуть пододвинувшись и обжигая дыханием ухо.
– А я снова к запорожцам ушел – война с ляхами жестокая шла. Так что тебя только наездами короткими видел. Да и не нужен был – чернорясые тебя в оборот взяли накрепко. Вот я и пошел к Ивану Сирко – кошевой атаман он Запорожского войска Низового вот уже пятнадцать лет. Верят ему казаки, удачлив он в походах!
