И не покричишь от бессилия – плеть причиняла жуткую боль, сравнимую с ожогом или шоку от контакта с электрическим током. Даже сейчас, в состоянии безразличия к самому себе, он больше не хотел испытывать ее хлесткие удары. Потому и шел, почти ничего не видя, хрипло дыша, постанывая и шатаясь. Юрий сейчас отдал бы все на свете за глоток воды и возможность просто рухнуть в траву, что показалась бы ему пуховой периной – настолько он вымотался.
«Голоса? Или мне кажется?»
Парень поднял голову – освещенная ярким солнцем степь расплывалась перед глазами, да и смотрел он на нее словно через мутное стекло. И потихоньку перед глазами наступило прояснение – он увидел длинную вереницу самых разнообразных повозок, которые тащили парные упряжки коней и быков. И люди – множество невольников шли за ними следом, накрепко привязанные веревками.
Однако татары не стали преследовать обоз, наоборот, они остановили лошадей. Юрий в недоумении немного постоял – впервые от него не требовали бежать дальше, и без сил опустился на траву. С минуту сидел на ней, а потом свалился на бок. Боли он не ощущал, одну тяжелую свинцовую усталость, что буквально разлилась по всему телу.
– Карош урус, якши раб, – над ним раздался голос старого «знакомца» – ухмылявшийся и глумливый. Руки дернуло, Галицкий ожидал пинок сапогом в бок, но к его несказанному удивлению, удара не последовало – у татарина явно было хорошее настроение.
– Вода! Туда!
Степняк ткнул рукою в сторону небольших зарослей густой травы в балке, более высоких, чем степной ковыль. Идти было далековато, но слово «вода» для него стало притягательным. С трудом Галицкий поднялся на ноги, с удивлением обнаружив, что его руки развязаны. И шатаясь пошел вперед, невольно убыстряя шаг.
Все кругом истоптано копытами и покрыто колесными следами повозок – видимо обоз тут останавливался на короткий привал. Здесь набирали воду и поили лошадей перед дальней дорогой через всю степь – именно такие ручейки и речушки, но более всего колодцы, были единственными источниками воды в обширном «Диком поле», где кочевали ногаи – все четыре их орды являлись покорными вассалами крымских ханов.
– Вода?! Не обманул, скотина…
Манящая гладь узкого ручья притягивала взор – шатаясь и постанывая, Юрий доплелся, и буквально рухнул в воду. Он пил стоя на четвереньках, жадно, не обращая внимания на проплывавший мусор. Теперь ему не пришло в голову мысли, что такую воду пить нельзя, ведь выше по течению татары поили лошадей, а еще дальше двое степняков набирали воду в кожаные бурдюки, делая запас в дорогу.
