– Нам другой инструмент дюже нужен!
Нет, если и есть здесь оружие для него, то исключительно огнестрел. Вот самопалами Юрию приходилось в детстве заниматься, кто же из пацанов не баловался с «поджигами». Да и стрелял неплохо, постоянно тренируясь в тире – это была работа, от которой порой зависела жизнь. Бизнес ведь специфический – и разбираться заставит, и научит.
Правильно Андрий часто говорил, когда они бывали вдвоем на стрельбище. Золотые слова, только не успел приятель ствол выхватить, живьем его взяли, повязали, да и убили наверное.
«Хочешь жить, тогда научись хорошо стрелять, чтобы для начала просто выжить!»
– Ладно, посмотрим хранилище, что в наследство мне досталось. Может там чего ценное есть, или пожрать найдется?
Мысль о еде взволновало желудок, моментально отозвавшийся громким и недовольным бурчанием. Юрий скривился, распутал завязку и отложил веревку в сторону – при его бедности не стоило разбрасываться любым имуществом. И, засунув руку в мешок, принялся извлекать в сумрак подземелья какие-то рулоны.
Их оказалось ровно полдюжины – два старых пергамента и четыре чуть поновее. Не бумага даже, а прочная телячья кожа, как он смутно помнил из школьных рассказов по летописанию. На каждом прилепленная к витому шнурку печать. Причем не из сургуча, как на почте, к его искреннему удивлению. На витой тонкой веревочке крепился металлический кругляш с оттисками с двух сторон.
Юрий быстро разложил свитки – два ветхих имели печати из самого настоящего золота, по крайней мере, так ему показалось, когда металл чуть поддался под укусом зубами.
Четыре других свитка снабжены иными кругляшами – тремя свинцовыми, одним серебряным. Читать текст Галицкий не стал, только на него взглянув – муторное это дело разбирать церковнославянский язык. Для историков может и интересное, а ему то зачем?!
– Архив, значит, спасал? Да еще бумаги с золотыми печатями. Да уж – непростой у меня пращур, может и князь…
Юрий осекся – слова стали для него самого открытием. Нет, бабушка порой намекала, что они не простого рода, вот только допытаться какого именно, он просто у нее не успел. Отца с мамой почти не помнил к своему искреннему огорчению – только смотрел фотографии. Родители погибли когда ему было всего пять лет, а сестренке три.
Мутная история, непонятно за что их расстреляли в машине из автомата. До войны он попытался распутать это дело, да не смог. А потом сестренку посадили на «герик», девчонка от передозировки умерла, любовь несчастная. Вот тут они с Андрием и задумали свершить месть – кончили местного «барона», изрешетив машину из пулемета.
