Астролягов не стал перезванивать. Темпераментная подруга быстро обижалась, но быстро отходила. Потом покажет ей роман, объяснит.
К семи утра он вспомнил, что не заехал к родителям, хотя собирался привезти денег — на фирме начислили зарплату. Тогда он с личного кабинета перевёл отцу на карту. Немедленно позвонил отец, которому пришла СМСка. Забеспокоился — прежде сын с ранья переводы не слал.
— Я зачитался, — честно солгал он. — Работа такая увлекательная, что не помню ничего.
— С тобой всё нормально, Лёша? — деликатно указал на обман отец, который мог узнать по голосу любую тайну. — Ты какой-то уставший.
— Забегался. Просто забегался. Мне сегодня ещё бегать. Так на фирме совпало. Я потом как-нибудь загляну, когда дела улягутся, а сейчас у меня аврал.
Ещё не зная о Сахарове, он как в воду глядел, и теперь снова вспомнил о законе парных случаев.
Владимир Ефимович Сахаров жил на улице Рубинштейна в квартире, похожей на выкупленную, но не отремонтированную коммуналку. Как будто хозяин изо всех сил старался показать, что не хочет ничего менять из привычки к старому быту, а не потому что нет денег. Даже у гнезда коммунальных звонков проводки были оторваны и демонстративно отогнуты, кроме одного, в который полагалось звонить. Рядом, замазанная краской, выступала розетка дореволюционного электрического звонка, с валиками по ободку, имитирующими цветочные лепестки.
«Интеллигенция», — подумал Астролягов, надавливая на кнопку годов 1960-х, а, может, и более раннюю. В любом случае, антиквариат.
Пришлось подождать. Наконец, послышался стук костылей. Он приближался. Стих. Клацнул замок. Открылась внутренняя дверь. Лязгнул засов наружной, её толкнули. Хозяин не спрашивал, кто там, и не утруждал себя подглядыванием в глазок. Такое великодушное равнодушие к жизни выглядело как подлинное радушие. Алексей открыл дверь и увидел стоящего в прихожей грузного старика в клетчатой рубашке и трениках. Толстую гипсовую ногу он отставил на пятку.
— Проходите, закрывайте, — распорядился старик.
Алексей оказался на кухне, что было не удивительно, ведь шёл по чёрной лестнице. Возле двери была обустроена гардеробная с вешалкой и полочками для обуви.
— Берите тапочки.
— Какие можно?
— Какие понравятся.
Сахаров поплёлся по коридору, кидая гипсовую ногу вперёд и за ней костыли, качаясь как маятник. Передвижение давалось ему с заметным трудом. «Кто ему продукты носит? — подумал Алексей. — У него должна быть большая семья». Они шли и шли, коридор тянулся и тянулся. Все двери были открыты, и ни у одной не лежал коврик. Квартира являлась единоличной частной собственностью. Астролягов бывал в таких. Некогда с проходными комнатами, превращённая после уплотнения в «гребёнку», где был общим только коридор. Сейчас заколоченные дверные проёмы внутри комнат освободили от досок и обоев, но коридор остался. Это было единственной уступкой, нарушавшей коммунальный уклад.
