Нет такого переживания с которым он не мог бы объединиться, поскольку все может быть интегрировано в мандалу естественного созерцания.
Джняни, переживая какое-либо желание, в первый же миг восприятия, желания (кама кала), благодаря устойчивости в естественном созерцании, мгновенно распознает его пустую сущность (кама-таттва) и интегрируется с нею, удерживая тончайшее равновесие (самйога) игры энергии желания и отрешенности пустотного осознавания.
Благодаря своему искусству, он может оставаться незапятнанным переживанием желания подобно чистому лотосу, и без опасений взаимодействовать с любой энергией внешнего мира, тела или ума, позволяя энергии переживания двигаться естественно и не блокируя ее.
Какое бы желание не возникло, когда энергий желания движется, то, едва пробудившись, она тотчас же сталкивается с его созерцательной силой (джняна-шакти), столкнувшись, она теряет свое направление, и растворяется в своем источнике, наполняя тонкие каналы тела джняни свежестью, воссоединяя его белую и красную сущность в центральном канале, и побуждая его тонкие ветры к циркуляции.
«Песнь
Пробужденного»
Безмятежный, с любящим сердцем, отрешённый, бесстрашный, подобный тысяче слонов, покинувший все желания и привязанности, оставивший позади все авторитеты, сутры, мантры и тантры, свободный от понятий как связанности так и освобождения, иду я по миру,
преодолев всё неведение, страдания и печаль.
Умиротворённый, величественный, как десять тысяч золотых львов, с умом подобным небу, оставив позади все философские школы и учения, не следующий понятиям ни Дхармы, ни не-Дхармы, никогда не употребляющий слово "я", иду я по миру,
преодолев всё неведение, страдания и печаль.
Могучий, безмятежный, словно носорог среди насекомых, иду я среди дхарм мира людей, содержа в себе гору Меру, богов и три мира, оставивший все понятия ума, оставивший понятия о "я" и "не-я", оставивший все восприятия, оставивший все желания, неуязвимый для критики, не видящий ничего вне себя, иду я по ту сторону всех видов йоги, сутр и тантр,
преодолев всё неведение, страдания и печаль.
Погружённый в созерцание Самости, сделав свой ум созерцающим самого себя, не опирающийся ни на что другое, созерцающий днём и ночью, оставив позади все тщетные споры о проявленном и непроявленном Брахмане, о том, какой из богов выше, чьё учение глубже, реальна ли вселенная или нереальна, иду я по миру,
