Настрой на отдых после страшного зрелища сбился, все были максимально серьезны.
– Дракенсберг? – поинтересовался Кавендиш.
Да, время рассказа пришло.
– Дракенсберг, – кивнул я, не зная даже с чего начать. Подумав немного, начал с главного на сегодня.
– Итак, господа и дамы, у меня для вас есть неприятная новость: мы в заднице.
Слова мои встретили напряженным молчанием. Все смотрели на меня, не отрывая глаз и ожидая продолжения.
– Нам предстоит еще неделя тренировок с Никласом. После этого мы отправимся в Семиградье, на Бал Героев, где каждому из нас вручат заслуженную награду. Вам, каждому, дадут по медали «За храбрость», мне повесят на грудь орден «За выдающуюся храбрость». Но награды вручат не только нам: за победу над демонами и за спасение фрегата, а также за спасение жизней курсантов Корпуса, за спасение наших жизней, капитан Финнеган будет награжден Большим Красным крестом и Гражданским венком, после чего отправится для продолжения дальнейшей службы Империи в Сенат, получив честно заслуженную тогу с пурпуром.
С наступившей тишине с грохотом упал стул. Это Кавендиш поднялся и принялся мерить шагами гостиную. Остальные молчали, не в силах пока даже переварить услышанную информацию.
– Кто? – повернулся ко мне Кавендиш.
Я понял, что именно он хочет услышать, но только невесело усмехнулся и покачал головой.
– Кто, Рейнар? Кто первым вызовет его на дуэль, ты или я?
– Ни ты, ни я.
– Это надо будет сделать мне? – стараясь сохранять сдержанность, поинтересовался Гаррет.
Он, как я заметил, всегда сжимает челюсти в попытке сохранить лицо бесстрастным – не давая радости, злости или смеху найти отражение в мимике. Вот только сейчас Гаррет сжал челюсти так сильно, что все услышали скрип зубов.
Гаррету ответить я не успел, потому что заговорил Кавендиш.
– Прости, Гаррет, но ты конечно хорош в работе с пулеметом, но на дуэль тебе его не выдадут. Убить Финнегана в зале справедливости сможет только Рейнар, или я – если сильно повезет, – покачал головой Кавендиш, буравя меня взглядом.
– Нет. Мы не будем вызывать его на дуэль. Мы прибудем на бал, станцуем каждый по три танца и отправимся выполнять свой долг, как требует того от нас Корпус.
– …! – что-то на незнакомом языке выкрикнул Кавендиш. – Да что ты, черт побери, такое несешь! – заорал он, потеряв самообладание и вдруг подхватив и запустив в стену журнальный столик.
Столик прилетел в трюмо, все сломалось и разбилось, полетели по полу осколки зеркала. Кавендиш, густо покраснев от ярости, так что даже теперь не было видно его ярких веснушек, тяжело дышал.
