Линзмен вошел, не испытывая особой радости, в мрачный, черный салон машины. Дверца, похожая на иллюминатор, казалось, вообще не пропускает света. Интерьер внутри машины выполнен в черных тонах. Сэммсу салон напоминал угольный подвал в полночь! Сэммс даже вздрогнул, затем неуверенно телепатически обратился к водителю:
- Кажется, мой контакт с тобой ослабевает. Я опасаюсь, что мне придется буквально вцепиться в тебя крепче, отбросив условности и вежливость. Лишенный света и развитого,как у вас, чувства ориентировки, я оказался сейчас практически беспомощным.
- Не беспокойся, Линзмен. Я предложил сохранить тесный контакт, но ты, мне показалось, отказался. Вероятно, просто недоразумение из-за нашей взаимной неосведомленности об особенностях мышления друг друга. Пожалуйста, расслабься и настройся на мое сознание, входи! Ну как, лучше?
- Несравненно лучше. Благодарю.
Сэммс действительно почувствовал себя вполне сносно. Темень исчезла, поскольку с помощью восприятия риге-лийца он мог "видеть" и в темноте, полно и объемно воспринимая окружающую обстановку. Сэммс отлично ориентировался как внутри автомобиля, так и рядом с ним, а также видел огромный звездолет, на котором прибыл на Ригель IV. Он мог рассмотреть подшипники и палец коленвала в двигателе внутреннего сгорания автомобиля, внутреннюю структуру сварных швов, скрепляющих стальные листы, оживленную толчею в аэропорте и даже предметы, лежащие глубоко в грунте. Он обозревал и детально различал самые открытые части атомного двигателя "Чикаго".
Сэммс не терял времени зря. Теперь, отыскав глубокое, удобное кресло, сделанное по форме человеческого тела, приваренное к полу и оснащенное мягкими ремнями для безопасности пассажира, он быстро уселся и закрепил ремни.
- Готово?
- Готово.
Дверца захлопнулась с диким лязгом, так что в наушниках загрохотал гром. И это только начало. Мотор заработал - взревел двигатель внутреннего сгорания, мощность которого, видимо, превышала тысячу лошадиных сил, достигая максимальной эффективности - результат творческой мысли инженеров. Их, бесспорно, не беспокоило такое земное понятие, как шум или вибрации. Машина сорвалась с места, ускорение отбросило Сэммса глубоко в кресло. Скрежет от трения о поверхность шин и шум работающего двигателя порождали страшный рев, а тут еще вибрация и резонанс металла - все грозило Линзмену встряхнуть мозги в его черепной коробке.
- Ты страдаешь! - воскликнул водитель, явно сочувствуя гостю.- Меня предупреждали - стартовать и останавливаться нужно не резко, ехать медленно и осторожно объезжать препятствия. Предупредили, что ты хрупкий и изнеженный, я поэтому стараюсь двигаться с максимальной осторожностью. Скажи, я плохо веду машину, слишком резко?
